Эта суровая школа первобытной жизни, закаляя и изощряя ум человека, не наложила, однако, на него печати исключительного стремления к практическим последствиям деятельности. К нашему удивлению, человек древнекаменного периода, оказывается, был истинным художником: он вырезал рисунки на кусках оленьего рога и кости.
Среди остатков этой седой старины археологам нередко попадаются грубые изображения человеческого лица, головы мамонта и других животных, выцарапанные на камнях или кости, иногда же удается встретить образцы первобытной скульптуры в виде какого-нибудь медвежьего клыка, отделанного наподобие птичьей головы, как это было в Ориньякском гроте. Подобные вещи, конечно, составляли для троглодитов редкости, которыми настолько дорожили, что даже клали вместе с покойником в могилу наряду с трофеями охоты, оружием, незатейливыми украшениями в виде ожерелий из раковин…
Однако предметы, найденные в пещерах Перигора, около Баденского озера, близ Тайнингена, в Швейцарии, и еще кое-где, были отмечены печатью уже относительно столь высокого искусства, что вызвали невольное изумление.
Первый из этих рисунков, найденный в пещерах Дордони, изображает рыбу, вырезанную на цилиндрическом куске оленьего рога. Другой кусок последнего украшен рисунком каменного козла. Еще более интересно изображение двух лошадиных голов и голого человека с палкой или копьем. Рядом находится дерево, которому художник придал такое положение из-за недостатка места. По-видимому, это ель или сосна. Ряд вертикальных и горизонтальных штрихов может означать нечто вроде плетня или изгороди. На другой стороне того же цилиндра изображены две головы зубра. Рисунок очень живо представляет древних лошадей с их несоразмерно большими головами, взъерошенными гривами и растрепанными хвостами.
Что касается знаменитого изображения мамонта, покрытого шерстью с длинной гривой, вырезанного на куске Мамонтова клыка, то не решено, не подделка ли это? Несомненной подделкой следует считать прославленный рисунок «Пасущийся северный олень», который в особенности неправдоподобен потому, что помимо изящества исполнения он отличается еще изображением частей, обыкновенно никогда не видных, именно ног, которые предполагаются скрытыми в траве.
Кроме простой контурной резьбы, пещерный обитатель древности создавал и пластические произведения в виде разного рода фигур.
Таковы, например, рукоятка кинжала, представляющая оленя с поджатыми передними ногами, рельефное изображение головы лошади из пещеры Арюди.
Итак, мы видим, что древнекаменный человек уже таил в себе ту божественную искру, которой впоследствии суждено было разгореться в целое пламя, временами озаряющее нашу прозаическую жизнь.
«Эта сравнительно высокая степень искусства четвертичного человека, — говорит Нидерле, — не покажется нам удивительной, если мы сравним ее с тем, что нам известно из этнографии современных первобытных народов. Художественное воспроизведение форм, особенно животных, является как бы врожденной способностью дикаря, живущего в более тесном и постоянном общении с окружающей его природой…
Имел ли человек древнекаменного периода какую-либо религию? Мортилье отрицает существование у древнекаменного человека религии. Но как растяжимо само понятие о древнекаменном человеке, так неопределенно и выражение „религия“. Если мы можем согласиться с тем, что в начале палеолитического периода, по Мортилье, 230 000–240 000 лет тому назад, не было хоть сколько-нибудь определенной мифологии, то, с другой стороны, не подлежит сомнению, что к концу этого периода, во всяком случае, должно было уже существовать понятие о каких-то невидимых существах, „духах“, которые так или иначе влияют на нашу жизнь. Ведь, как показал Дарвин, подобное чувство, по-видимому, не чуждо даже высшим животным, каковы, например, собаки…»
Итак, зачатки религии у палеолитического человека, надо полагать, были, но далее наши предположения в этом отношении идти не могут.