— Что с ним будет? — спросил Алеша.
— Ничего, — ответил я спокойно.
От моего ответа всех покоробило.
— Он не умрет.
— Но ему же больно, — чуть не плача произнесла Оля.
— Не физически, — ответил я и видя не понимание в глазах других продолжил, — мы в АДу если еще не догадались. Тут нельзя умереть, но вот мучиться сколько угодно.
— Как это нельзя умереть? — не понял Макс.
Я достал из инвентаря нож и чиркнул себя по руке, кровь даже не думала выступать, порез буквально мгновенно зарос будто ничего и не было.
— Здесь нельзя умереть, — повторил я. — Мы в мире бога смерти, тут он и есть сама смерть. Можете называть этот мир миром боли, здесь все страдают, видимо так он получает силу.
— А нам что тогда делать? — спросил Макс тупо.
Я посмотрел на него как на идиота, но он ответил взглядом «реально не понимаю».
— Не тупи, — пожурил я его. — Перед тобой поле душ и ты не знаешь что делать?
От моих слов все приуныли.
— Они и так в аду, — произнес Макс приглушенно. — Ты хочешь забрать их души и потратить?
— Именно.
— А бог смерти не будет против? — спросил Алеша испуганно.
— Будет, — ответил я. — Но так эту проблему и будем решать, за тем сюда и прибыли.
Все решили промолчать, но под моим красноречивым взглядом «предлагайте свой вариант» все лишь отводили взгляды.
Но сразу с ходу я не решился на атаку, мы несколько часов шли сюда, надо бы отдохнуть.
Спустя час Макс встрепенулся.
— Вы это видели?
— Что?
— Там! Там была Оксана.
— Тебе померещилось, — сказал я.
— Нет, я ее точно видел, вот как тебя. Она еще так измученно улыбнулась, а что если она тоже сюда попала. Надо пойти проверить.
Он поднялся.
— Сядь обратно, — приказал я жестко.
— Да ты чего? Там Оксана, во-от сейчас она крикнула, она зовет, ты что не слышал? — спросил Макс возбужденно.
— Сядь я тебе говорю, — повысил я голос.
— Да ну тебя, — сказал Макс и сорвался с места.
Дети встревоженно проводили его взглядами.
— С ним все будет в порядке? — спросила Оля.
— Нет, он поддался влиянию местности, теперь он в личном аду, — ответил я.
— Его также наколят? — напряженным голосом спросила Оля.
— Да, скорее всего, — ответил я и укусил бутерброд.
— И мы не будем его помогать? — спросил Алеша встревоженно.
— Я нет, а вы как хотите, — разрешил я и продолжил обедать.
— Но почему? — чуть ли не со слезами спросила Оля.
— Вы еще слишком молоды, чтобы такое знать. Но так и быть вкратце расскажу. У каждого есть личные переживания. Обычно это смерть родителей, первая любовь, предательство друга и тому подобные. Они есть у каждого. У кого-то больше, у кого-то меньше, но они есть у всех. Но то как каждый с ними справляется говорит о многом. Кто-то боится дальше жить. Вот скажем, поругалась ты с одной девочкой Оль, она взяла твою куклу без спроса и порвала на ней платье. На следующий день ты встречаешь другую девочку и она тянет руки к твоей новой кукле, где целое платье. Но ты помня, что вчера тебе уже порвали у кукле одно платье, решаешь новой девочке не доверять, ведь она может порвать платье. Новая девочка тебе ничего плохого не сделала, но ты уже ей не доверяешь. Обычно людям требуется время, чтобы пережить горе, какое-либо несчастье, но есть такие душевные раны, которые никогда не заживают. И чем человек больше пережил, тем больше у него таких ран. Но повторю, главное то как ты с этим справляешься? Таким человеком ты и станешь. Если поддашься, то не важно в этом мире или в любом другом, ты будешь алкоголиком, параноиком, нелюдимым и всяким другим не очень общительным человеком, который вечно всем недоволен.
— Да, я много таких видел, — поделился Алеша.
— Мы все такие, нет исключений, но кто-то скрывает свою боль и тогда его воспринимают будто он нормальный, а кто-то все показывает и его тогда сторонятся, ведь у всех свои раны, им не нужны еще и чужие.
Спустя минут десять.
— Вы это слышали? Вроде бы на маму было похоже, — произнес Алеша.
— Нет, нет, нет, — заплакала Оля и бросилась брата обнимать. — Не пущу, не пущу, братик, нет, это не мама, она умерла, папа умер, дедушка умер. Все умерли. Только я осталась, братик, Алешенька, не надо, не ходи.