Наконец элементаль закончил свои размышления и приступил к экспериментам. Мелочиться он не стал и вместо ноутбука воплотил на стене огромный экран. Для начала элементаль пытался показать на нём мою собственную память. Выглядело это примерно так: я разглядывал какое-то время оранжерею, и затем элементаль выводил на экран изображение именно с того ракурса, откуда я смотрел.
Сложнее всего элементалю оказалось понять принцип работы наушников, колонок и прочей техники воспроизводства звука. По какой-то причине он пытался сделать именно подобие магнитофонной записи. Чистоту эксперимента нарушало то, что у элементаля с судьёй имеется устойчивая связь. Он же изначально общался со мной не вслух, а напрямую, мысленно.
— Давай мы несколько человек выпустим погулять в оранжерею, — предложил я. — Ты запишешь изображение и звук, и мы проверим, как это работает.
Легко сказать, выпустим заключённых погулять. Народ в замке-тюрьме настолько привык, что ничего хорошего за пределами камеры не ждёт, что выманить их вне распорядка приёма пищи из камер оказалось достаточно сложно. В результате пришлось загонять подопытных теми же псами.
В какой-то степени это было смешно. Одна женщина, попав в оранжерею, заскулила и поползла на корточках, что-то причитая. Другой парень начал рыдать, а шедшая за ним девушка пронеслась как метеор по центральной дорожке и выскочила в привычном для неё месте. Там псы помогли ей до камеры дорогу найти. Но даже таких коротких экспериментов вполне хватило.
— Записал, сейчас проверим, — не обратил внимания на поведение людей элементаль и вывел изображение на экран.
Смотрелось это совсем не так, как с моего места. Элементаль транслировал изображение глазами заключённого.
— Хорошо получилось, какой я молодец, — нахваливал себя элементаль. — И звук чёткий, даже гравий на дорожке шуршит, пока эта магичка по нему ползёт.
— Выглядит восхитительно. Ты действительно уникальная сущность, — не поскупился я на комплименты. На самом деле почему бы не превознести успехи элементаля? Если он меня таким образом избавит от венца, то обязанности судьи и по совместительству следователя упростятся.
Элементаль своим достижением гордился. Заодно просветил меня, что за те несколько тысяч лет, что он здесь служит, редко получалось узнать от судьи что-то необычное и уникальное. В этом плане элементалю сильно повезло, что я выходец из другого мира. И поскольку у нас завязалась дружеская беседа, замок просветил, что по поводу людских законов он действительно не может мне ничего подсказать.
В те далёкие времена, когда молодого элементаля отловили в соседнем мире и внедрили в сущность замка-тюрьмы, была другая система наказаний, да и правители иначе относились к магам-нарушителям. Как и что менялось во внешнем мире, он узнавал из сознания преступников. Судьи не делились с элементалем информацией. Отчего было так, я не сразу понял, поскольку считал, что мой мозг для элементаля открытая книга. Запоздало сообразил, что зря так спокойно позволил ковыряться у себя в голове. На самом деле увидеть что-то в памяти судьи можно, испросив разрешения. Одно дело питание для заключённых и совсем другое — личные воспоминания. По поводу еды тоже было не всё понятно. Оказывается, кроме меня, никто заключённых разносолами не кормил. Насколько я понял, предыдущие судьи предпочитали давать заключённым сухой хлеб и воду, мотивируя тем, что любом случае это чистая магическая энергия, и неважно, что мозг подаёт сигналы о другом.
Следующим откровением стало то, что элементаль готов отвечать на мои любые вопросы ровно до того времени, пока я не открою дело преступника. С этого момента элементаль подсказывать не может, иначе любое вмешательство с его стороны убьёт судью. Зато после вынесения приговора мы можем сколько угодно обсуждать «ход расследования».
Элементаль повинился, заметив, что вообще-то я мог умереть, если бы не один нюанс в предыдущем деле. Магу разрешено убивать и всячески наказывать своих крестьян. Это осуждается, но не является основанием для смертного приговора. Меня спасло то, что среди преступлений Кмоля Тэюттина было изнасилование дочери соседа-мага. Подсказать или поправить моё решение элементаль не мог, но настоял на том, чтобы я просмотрел эти фрагменты в памяти преступника.
В очередной раз меня окатило волной страха. Работа судьи становилась всё сложнее и запутаннее. Да я бы и не назвал эти действия судейскими. По сути я здесь должен заменить команду специалистов, которые расследуют преступление. И какой толк с того, что передо мной вся память заключённого? Очень нервировало то, что меня заставляют судить магов совершенно незнакомого мира. Правда, введённые усовершенствования и дружелюбное поведение элементаля немного успокаивали.