— Он пытался лизнуть мой телефон, — тихо сказал я. — Но он точно тебя слышал. Он смотрел на телефон, делая этот милый наклон головы.
Дэйн вздохнул.
— Да. Спасибо.
— Что ж, лучше я тебя отпущу, — сказал я. — Я ещё не знаю, какие приключения нас ждут завтра, но обязательно пришлю фотографии.
— Да, это было бы здорово. — Похоже, теперь он улыбался.
— Ладно, хорошо, повеселись завтра на своём скучном курсе жалоб клиентов на обслуживание.
Он застонал.
— Тьфу. Не напоминай мне. Но если Уикет потребует ещё одну поездку в кафе и закажет пуппачино, оставь мне счёт, чтобы я мог вернуть тебе деньги.
Я усмехнулся.
— Да, это полностью его идея.
Секунду он молчал.
— Ночи.
— Доброй ночи.
Я нажал отбой и сунул телефон в карман. Я и не знал, что уже так поздно. Думаю, мы говорили дольше, чем мне показалось. Хотя это было странно. У меня осталось тревожное чувство, которое я не мог определить. Этот парень, которого я даже не знал, чувствовал себя дерьмово, потому что у меня была его собака. Да, я спас его собаку, и он был благодарен, но тем не менее он скучал по ней. И мне нравилось, что мы можем так легко общаться. Даже если бы он не был заинтересован, возможно, мы всё ещё могли бы быть друзьями. Мне нужно было завести здесь новых друзей, и Дэйн казался хорошим началом. Я имею в виду, что не мог спросить его, натурал ли он, не звуча при этом как извращенец.
Уикет сидел на диване рядом со мной, и когда я убрал телефон, он встал и посмотрел на него, вероятно, пытаясь снова услышать голос Дэйна. Я быстро сделал снимок и отправил Дэйну, добавив: Уикет желает сладких снов.
Его ответ пришел через несколько минут. Спокойной ночи, дружок.
О, это маленькое дружеское участие заставило моё сердце упасть и взлететь одновременно. Я был слишком увлечён и слишком быстро. Ладно, может быть, я не мог спросить его прямо, интересуется ли он, но я мог спросить его про ночную жизнь, упомянуть Гриндр13 или слово «бывший парень» вскользь, или, может, я просто мог быть чёртовым мужиком и сказать ему, что я гей, и посмотреть на его реакцию.
«Ага, — саркастически подумал я. — Потому что это всегда хорошо заканчивается».
Глава 4
Дэйн
Фотографию Уикета на диване Гриффина было больно видеть, честно. Он был так далеко от меня, с кем-то еще. И это было глупо, правда, но я чувствовал себя как отец, чей ребёнок первый раз пошёл в школу, а я пропустил момент, когда он стал взрослым.
Как я и сказал. Это было глупо.
Но потом я заметил кое-что ещё на фото.
Уикет сидел на коричневом кожаном диване, положив переднюю лапу на бедро Гриффина. Глаза Уикета были большие, карие и любопытные, он смотрел на телефон, когда была сделана фотография; как Гриффин и сказал, его голова была мило наклонена, как он умел это делать. Он выглядел счастливым и довольно здоровым, в безопасности и сытым. Ничего из этого меня не беспокоило.
Гриффин держал свободную руку на боку Уикета, вероятно, поглаживая его или почёсывая, и это тоже было прекрасно.
Но он носил браслет, который привлёк моё внимание. Тёмный кожаный браслет с маленькой серебряной застёжкой с маленькими цветными полосками. Цветов гей-прайда, если быть точным.
Моё сердце сделало какой-то странный скачкообразный рывок. Он мог бы не обратить внимания на всю эту штуку с радужной гордостью, хотя я уверен, что этот браслет продаётся только на ЛГБТ-сайтах. Что означало одно. Он относился к ЛГБТ-сообществу или поддерживал его. Возможно.
Тогда ладно.
Господи, Дэйн. Возьми себя в руки.
Это ничего не значило. Я не знал, был ли он одинок, или в поиске, или хотя бы немного заинтересован. Тот факт, что я мог говорить с ним, как ни с кем прежде, тоже ничего не значил. Только потому, что он понимал, что моя работа не делала меня олицетворением всего хорошего и плохого в телекоммуникационной отрасли. Мне нравилась моя работа, и я ненавидел, что это становилось проблемой, когда поднималось в разговоре с некоторыми людьми.
Но не с Гриффином.
Он понимал, что вся концепция лица бренда — это желание, чтобы наши клиенты были счастливы. Конечно, после разъяснения у всех был с этим порядок, но Гриффин понимал это с самого начала.
И он был так добр к Уикету. Больше всего мне нравилось это. Он обращался с ним не просто как с собакой. Он обращался с ним точно так же, как я.
Господи, Дэйн. Возьми себя в руки.
Я повторял себе это сотни раз, готовясь ко сну, лежа в постели. Даже во сне, я-из-сна сказал себе взять себя в руки. Я скользил вниз по склону пены пуппачино, и мой мозг продолжал говорить мне, чтобы я взял себя в чёртовы руки, Дэйн. Проклятье, просто возьми себя в руки. Я проснулся, вздрогнув, как раз перед тем, как зазвонил будильник. Я принял душ, оделся, заставил себя проглотить завтрак, всё время убеждая себя взять себя в треклятые руки.