— Если вы пытаетесь быть романтичным, чтобы затащить меня в постель, мистер, то знайте, что в этом нет необходимости.
Я рассмеялся.
— Знаю, что нет. Просто подумал, что это будет мило. Мы по-настоящему можем поговорить вместо того, чтобы проводить всё время в постели.
Он подошёл к кухонному столу, взял бумажник и ключи, но потом остановился.
— Но мы же проведём остаток ночи в постели?
Я фыркнул.
— Да.
— Хорошо, — весело сказал он. Гриффин сунул в карман бумажник и телефон и помахал ключами в руках. — Я готов идти.
Мы нашли парк на Дэвид Лоу-уэй и пошли рука об руку к пляжу, чтобы Уикет мог вдоволь побегать, а затем вернулись по улице, которая тянулась вдоль пляжа. Люди проходили мимо нас и вокруг нас, когда мы остановились посмотреть на витрину магазина. Мы нашли тихое маленькое кафе напротив сёрфинг-клуба, сели за столик в сторонке на тропинке и немного обсудили меню. Когда подошла официантка, Гриффин попросил средиземноморский куриный салат, а я выбрал говядину по-тайски и два легких пива.
Не было никаких неловких пауз. Гриффин начал рассказывать о том, как прошёл его день, и я рассказал ему о своём. Мы снова играли в двадцать вопросов, на этот раз сосредоточившись на еде, пока ждали, когда нам принесут заказ. Я узнал, что он ненавидит манго и жареную свинину, но любит бекон и ветчину. У него не было аллергии на грибы, но он скорее умрёт, чем съест их, и, говоря о смерти, он мог убить за настоящие итальянские канноли35.
— Буду иметь это в виду, — сказал я. — Если мне нужно будет твоё расположение, то знаю, что использовать.
— Я буду любить тебя вечно, если ты это сделаешь. — Потом он, кажется, понял, что только что сказал.
Что он будет любить меня вечно.
Гриффин стушевался и покраснел, потом отхлебнул из стакана, но я не мог упустить такую возможность. Я должен был что-то сказать …
— И это всё, что нужно? — прошептал я.
Прежде чем он успел ответить, в самый неподходящий момент официантка принесла наш заказ. Заходящее солнце проливало на нас слабый оранжевый свет, и от этого всё казалось каким-то сюрреалистичным. Гриффин точно это почувствовал.
Слово на букву «Л» было произнесено не прямо, но теперь оно висело в воздухе между нами, как пылинки на солнце, хаотично кружащиеся, слишком боящиеся приземлиться.
Глаза Гриффина встретились с моими, и его улыбка стала застенчивой, и я знал — просто знал — он чувствовал то же самое. Он был в этом ровно настолько, насколько и я. В этой невероятной, нелепой вещи, в которой мы оказались. Начало чего-то чудесного, чего-то совершенного. Чего-то постоянного.
Я был влюблён. По уши.
По правде, я не помню, каков на вкус был мой ужин. Я просто продолжал запихивать еду в рот, чтобы не ляпнуть глупости, которые Гриффин, возможно, не был готов услышать. Может быть, он чувствовал то же самое, потому что мы ели молча. Не было неловкого молчания, но теперь казалось, что между нами над столом висит ещё куча недосказанного.
Когда Гриффин погладил себя по животу и сказал, что наелся, мы расплатились и медленно пошли обратно к машине. Он взял меня за руку и вздохнул.
— Есть что-то прекрасное в звуке разбивающихся волн в ночное время. Это успокаивает.
Я сжал его руку.
— Так и есть.
— Кто-то на работе сегодня спросил, какие у меня планы на выходные, — сказал он. — Я сказал им, что просто буду тусоваться со своим парнем. Было странно впервые произносить это вслух. Уверен, что лыбился как идиот. Наверное, она гадала, что со мной не так.
И вот оно. Небольшая проверка. Слова, что мы пытались сказать раньше. Мы хотели заявить об этих отношениях, сказать миру, что мы принадлежим друг другу.
Я притянул Гриффина к себе и обнял за плечи. Моё душа воспарила, когда он назвал меня «парнем».
— Мне нравится, как это звучит.
Он обнял меня за талию.
— Парень?
— Ага.
— Звучит неплохо.
Мы подошли к машине, и я сжал его, прежде чем отпустить.
— А что теперь хочет сделать мой парень? — спросил я, также торопясь произнести это слово.
Гриффин толкнул меня к дверце машины. Его голос был сексуальным, а член прижимался к моему бедру.
— Я дам тебе одну и только одну попытку угадать.
Я хорошо знал, чего он хочет, но должен был подыграть.
— Ты можешь дать мне подсказку?
— Это включает меня, лежащего лицом вниз на кровати, и тебя, пытающегося меня в неё втрахать.
Я с трудом сглотнул.
— Вот это подсказка.
Гриффин отступил назад, открыл пассажирскую дверь, остановился и ухмыльнулся.
— Чего ты ждешь?
Я пристегнул Уикета ремнём безопасности и наконец уселся на своё место, осторожно поправив свой возбуждённый член. Гриффин посмотрел на выпуклость в моём паху, потом мне в глаза, и ухмыльнулся.