Мы приехали в отделение скорой помощи, и нам сказали, что её осматривают врачи и нам придётся подождать. Итак, мы сидели и ждали. И если дорога до больницы заняла целую вечность, то пребывание в этой ужасной приёмной казалось бесконечностью. Мы сидели на пластиковых стульях и смотрели на обшарпанную стену напротив.
— Они специально делают эти стулья неудобными? — я сжался, снова ёрзая на стуле. Не помогало и то, что мы до сих пор были в длинных шортах для сёрфинга, и песок находился в тех местах, где его точно не должно быть.
Дэйн сочувственно мне улыбнулся.
— Думаю, что да.
— И почему все больницы пахнут больничной едой, дезинфекцией и рвотой?
Я был раздражён, и Дэйн с терпением святого взял меня за руку.
— С ней всё будет в порядке.
— Ты можешь поверить, что она какая-то всемирно известная серфингистка из семидесятых? — спросил я.
Он кивнул и улыбнулся.
— Знаешь что? Я правда могу в это поверить.
— Я знал, что она прожила интересную жизнь, но и понятия не имел, — я вздохнул. — Возможно, когда ты думаешь, что знаешь кого-то, на самом деле это не так.
Дэйн сжал мою руку и вложил свою в мою.
— Нет, это так. Она, наверное, рассказала тебе о настоящей себе больше, чем кому-либо.
Я подумал об этом, закрыл глаза и откинул голову назад, но так и не отпустил его руку.
— И думаю, что знаю тебя довольно хорошо, — пробормотал он. — Даже если мы не знаем друг друга очень долго, мы знаем друг друга достаточно, так?
Всё ещё прислоняясь к стене позади меня, я повернул голову, чтобы на него посмотреть.
— Да, я считаю, что так и есть.
Затем в коридор вошла женщина в халате, и все замерли в ожидании... она прочитала листок бумаги, который держала в руке.
— Гриффин Берк?
Мы с Дэйном оба встали.
— Это я, — сказал я.
— Теперь вы можете пройти, — произнесла она, ведя нас через двери приёмного покоя. Мы последовали за ней в помещение с отдельными кабинками, и она остановилась у одной из них в самом конце и положила руку на занавеску. Она кивнула нам и коротко сказала:
— У вас есть десять минут.
Бернис лежала в постели и выглядела совсем не так, как та Бернис, которую я привык видеть. К руке у неё были прикреплены трубки, а к груди мониторы, она была бледная, а её седые волосы волнами лежали на плечах. Она казалась как-то мягче. Кей сидел в кресле у кровати, и бедняга выглядел так, будто постарел на десять лет.
— Привет, — мягко сказал я. — Готовы к приходу гостей?
Бернис улыбнулась.
— Я сказала, что им лучше тебя найти и привести.
— Как вы себя чувствуете? — спросил я.
— Теперь лучше, — сказала она, хотя, учитывая, что она была без сознания, это не удивительно.
— Что сказал доктор? — настаивал я.
— Сахар в крови, — Бернис закатила глаза. — Я в порядке.
— Она не в порядке, — сказал Кей. — Она чуть не умерла. Теперь ей понадобятся ежедневные инъекции. Если б она была дома одна и её никто не нашёл, она бы умерла. — Затем он на неё посмотрел. — Тебе повезло, что Уикет за тобой присматривал.
Бернис нам улыбнулась.
— Да, я слышала, он наш маленький герой.
— Вы что-нибудь помните? — спросил Дэйн.
Бернис покачала головой.
— Я не очень хорошо себя чувствовала, но ты знаешь, солдаты не сдаются.
— Ты должна была что-то сказать, — сказал Кей, прежде чем я успел это сделать.
Бернис хотела махнуть рукой, но та была прикреплена к капельнице, и она остановилась, позволив своей руке упасть обратно на кровать. Вместо этого она громко вздохнула.
— Что они с вами делают? — спросил я. — Вам обязательно оставаться?
— Да, — проворчала она. — Пижамные вечеринки уже не те, что раньше.
— Вам нужно что-нибудь взять из дома? — спросил я. — Я могу привезти.
— О, это очень мило с твоей стороны, — сказала она.
— Я могу взять, — тихо произнёс Кей. — Я всё равно вернусь. — Затем Кей на нас посмотрел. — Если вы, ребята, отвезёте меня домой, я вернусь с её вещами.
— Тебе не нужно волноваться по пустякам, — сказала она, наморщив лоб.
Кей хмуро на неё посмотрел.
— Ты можешь перестать быть такой упрямой. Я буду волноваться по пустякам, если захочу.
Она цыкнула и закатила глаза.
— Всё такой же после стольких лет.
— И ты та же, — огрызнулся он в ответ. — Можно подумать, что после пятидесяти с лишним лет ты перестанешь быть такой упёртой.
— Можно подумать, что после пятидесяти с лишним лет ты знаешь, когда нужно остановиться.
На это Кей не ответил, и всем было очевидно, что её слова причинили ему боль. У них явно была длинная история, и я не был уверен, что делать с их пререканиями.
Вошёл врач и прочитал распечатку с одного из аппаратов, к которому Бернис была подключена.