Они еще раз пожали друг другу руки.
— А меня — Клавдия Алексеевна. Давайте вашу шинель, я ее здесь повешу, к утру высохнет. Сапоги тоже снимите, я дам калоши, пока в них походите.
Она вышла в сени и на минутку остановилась на пороге. Непонятная радость охватила ее, будто самый близкий, самый дорогой и желанный человек приехал к ней. Что-то веселое и отрадное поднялось в глубине души, и она легко и свободно, как давно не ходила, пошла по двору.
— Как же вы живете тут? — спросил Чепурнов за ужином. — Всегда вдвоем?
— Да так и живем, — сказала хозяйка. — Четвертый год будет. Чего только не натерпелись: и страху и голоду. Да и тоскливо было.
— И каждый день людей перевозите?
— Иной день тихо, а бывает, только успевай поворачиваться. То с того берега, то с другого кричат: «Лодку! Лодку!» Мотаешься до вечера, и поесть некогда. Зато зимой спокойнее. Справлюсь по хозяйству да и сижу с Ваней, разговоры веду разные. Про все вспомнишь, бывало. Да разве он поймет, ребенок?
— И хозяйство у вас есть?
— Корова да поросенок. Только без мужика трудно их держать. То сено нужно на зиму, то хлев починить. Вон давеча дождь пошел, а крыша протекает. Да вы ешьте, Александр Иванович. С дороги не мешает.
— Спасибо. Я бы чайку выпил. Знаете что? — сказал он просто и непосредственно. — У меня в чемодане есть хороший «доклад» к чаю. Пусти-ка, Ваня.
Он встал и потянулся к своим вещам.
Но Клавдия Алексеевна категорически запротестовала:
— Нет, нет, и не думайте. Мы тоже не бедные и гостя не обидим. У нас и пирожки есть и сахар. Сидите, пожалуйста, ничего не надо.
— Ну разрешите, я хоть Ване подарок сделаю.
И, несмотря на протесты хозяйки, Чепурнов открыл чемодан.
— Эту вещь я вез из самой Германии. И такая мысль у меня была: подарю, думаю, ее первому мальчику, который мне понравится. Вот и нашелся такой мальчик.
Чепурнов встал, держа в руках губную гармошку, потом поднес ее ко рту и заиграл простой мотив.
У Вани от восторга засияли глаза. Он только раскрыл рот и застыл на месте. Игрушка так поразила мальчика, что он не мог произнести ни слова.
— Вот тебе, Ваня, — сказал Чепурнов, протягивая гармошку, — возьми.
Ваня взял подарок и вприпрыжку забегал по комнате. Глядя на него, мать улыбнулась и вытерла слезу. Потом подняла сына на руки, расцеловала его.
— А теперь скажи дяде спасибо и ложись спать.
— А гармошка будет моя? — спросил Ваня.
— И гармошка с тобой будет. Ну?
— Спасибо, — сказал Ваня, опустив глаза.
— Вот и хорошо.
И она уложила Ваню в постель, прикрыв от него газетой свет от лампы.
Ваня обнял свою игрушку и вскоре уснул.
Клавдия Алексеевна и Чепурнов засиделись за чаем.
— Вот смотрю я на вас и мужа вспоминаю. Уж как мы его с Ваней ждали!
— И что же? — спросил Чепурнов, чувствуя неловкость своего вопроса.
— Год назад похоронную прислали. Как ножом по сердцу полоснули.
Она помолчала, вспоминая что-то, борясь с нахлынувшими на нее тяжелыми чувствами.
— Я-то пережила эту весть, а от Ванюши скрыла. Не хватает сил сказать ему, что он сирота.
— А Ваня отца не помнит?
— Где там? Ему всего год был, когда отец уходил на войну. Вот вы пришли в шинели, да и во всем военном, он вас папой и назвал.
Она виновато взглянула на Чепурнова, добавила:
— Вы уж извините.
— Дети все такие, — сказал Чепурнов. — Горе никого не пощадило: ни маленьких, ни больших.
— Трудно так жить. А тут еще обидели меня.
Женщина говорила просто, не жалуясь на судьбу, а так, чтобы военный человек все знал.
— Кто же вас обидел? — спросил он хозяйку.
— Кроме людей, никто не обидит, — горько сказала она. — Есть тут одна семейка, жили мы, когда муж еще дома был, по соседству, сад у нас рядом с ихним. Так они воспользовались нашим несчастьем. Обнесли общим забором свой сад и наш да и не отдают. Я хотела продать свои деревья, чтобы Ванечке на зиму одежду купить. А теперь как? По судам мне ходить некогда...
— Вы бы в райисполком пошли или в райком партии... — горячо заговорил Чепурнов.
Клавдия покачала головой.
— А сына на кого оставлю?.. — И, помолчав, продолжала: — И все затеяла их дочка — молодая девка, со мной в одной школе училась. «Мне, говорит, замуж надо, хочу, чтобы хозяйство было исправное. Жених с фронту приедет». Эх!
Она в сердцах махнула рукой и замолчала.
— Значит, раньше вы в другом месте жили? — спросил Чепурнов, отхлебывая чай.
— Да. В «Красных зорях», куда вы идете. Там мой муж агрономом работал.
— Стало быть, вы всех там знаете?
— А как же? Вы-то к кому? — почти равнодушно спросила она.