— Прости меня, я сказала глупость. Нет, подлость, извини, мне стыдно. Простил?
— Прощаю. Ты от жалости ко мне сказала это, а я не хочу жалости. Все должно быть начистоту, открыто, честно.
— Что же теперь будет? Я не знаю законов, сколько может дать суд?
— Я тоже не знаю. Думаю, не один год.
— Ну, ничего, ты не бойся, — отважно сказала она. — Мы будем бороться, еще не известно, как обернется дело. Должна же восторжествовать справедливость, в конце концов, разберутся же по-человечески, поймут.
— Меня не пугает срок. Тяжелее всего другое: отстранят от полетов, на годы оставят без крыльев. А без полетов я жить не могу. И с тобой как будем? Пропасть встает между нами, страшно подумать. Кошмарный сон.
— Я пойду за тобой хоть на край света! — горячо сказала Галя. — Буду хоть сто лет ждать. Нас не разлучит теперь никакая сила.
Он прислонился щекой к ее теплому, мокрому плечу. Оба были взволнованы, молчали.
Где-то совсем близко ударила молния. Яркий свет ослепил глаза, ветер рванулся в открытое окно. Только теперь Галя и Андрей увидали, что дождь все так же льет, как и прежде.
— Мне пора, — сказала она. — Уже поздно.
— Смотри, не простудись. Ты, как русалка, все больше в мокром виде являешься передо мной.
Она засмеялась, зябко поежилась.
Часовой стукнул в дверь, громко крикнул:
— Время кончилось!
— Вот видишь, я чувствовала. — Галя огорченно вздохнула.
Андрей с досадой посмотрел на дверь.
— Ты не горюй, — успокаивала Галя. — Мы будем бороться. Посмотрим, чья возьмет.
— Вперед, мушкетеры? — шутливо сказал Андрей, бодрясь и скрывая нервозность. — До свидания, Галя. Передавай привет Тоне. Как она там?
— Ничего. Работает, не унывает. Кажется, влюбилась в Виктора. — Она засмеялась. — Мне ужасно хочется плакать, а я смеюсь, — грустно шепнула Галя. — Честное слово, легче живется, когда смеешься. Смеюсь, и тебе советую смеяться. Какое-то предчувствие говорит мне: все будет хорошо, лучше, чем мы думаем.
— Прошу покинуть помещение, — еще раз напомнил часовой, приоткрыв дверь. — Время кончилось.
Галя поцеловала Медникова в губы, не стесняясь постороннего, и вышла.
Солдат закрыл за ней дверь. Галя шла решительно, и Медников слышал, как по дощатому полу коридора прошлепали ее мокрые ноги.
9
О Галином упрямстве знали все. Если чего захочет, никакими силами не остановишь, обязательно добьется своего. Галина мать побаивалась взбалмошного характера дочки и вместе с тем гордилась ее настойчивостью и постоянством. Еще с детства девочка немало волнений доставляла родителям, а когда подросла, проявила свой характер и среди сверстников. Во дворе, в школе и в пионерском лагере Галя всегда была заводилой, устраивала игры, не позволяла сильным обижать слабых, верховодила на спортивных соревнованиях, смело схватывалась с хулиганами, и даже драчливые мальчишки боялись ее.
Мать до сих пор помнит отчаянную детскую выходку дочери. Это случилось, когда Гале было шесть лет, тогда вся их семья жила в деревне. В Октябрьские праздники мать с отцом взяли Галю, поехали в гости к бабушке. Она жила на другой стороне реки, но, чтобы добраться туда, пришлось ехать на лошадях километров двенадцать в объезд, где был мост. Гостили у бабушки два дня, вернулись домой поздно вечером, тихо уложили в постель Галю, уснувшую на руках матери еще в телеге. Утром Галя проснулась в теплой комнате, стала играть и обнаружила, что забыла у бабушки новую куклу, которую та подарила ей на праздник. Галя стала просить, чтобы родители немедленно поехали к бабушке за куклой. Отец сказал, что он всю неделю будет занят на работе, а в воскресенье возьмет лошадь в колхозе и съездит в Заречье. Галя расплакалась, стала просить маму, но мама тоже сказала, что за куклой поедут в воскресенье.
— Она же умрет, как вы не понимаете? — настаивала Галя. — Надо сейчас же ехать.
— Куклы не умирают, — сказал отец. — Она уснула и, пока ты не возьмешь ее на руки, не проснется.
— Неправда, она не спит, — упрямо твердила девочка. — Я сама пойду.
— До моста далеко, — сказала мама, — ты маленькая, одна не дойдешь.
— Дойду! Весь день буду идти, дойду!
— А если ночь застанет, куда денешься? Где будешь ночевать? Уже снег выпал, того гляди, мороз ударит.
— Я хочу куклу! — упрямилась Галя. — Пусть бабушка принесет.
— А как мы ей скажем?
— С нашего берега покричим. Громко-громко.
— Речка широкая, бабушка не услышит.
Галя не успокоилась на этом и весь день приставала к маме. После обеда бегала к речке, изо всех сил кричала:
— Ба-буш-ка! Ба-бушка!