Я шарахнулась от окна, упала на пол, зажимая уши ладонями, не осознавая, что тоже кричу. Жесткие пальцы вцепились мне в плечи, потянули вверх, заставляя подняться. Щеки обожгло хлесткимиударами. На третьем я опомнилась, заслониласьруками:
— Хватит, хватит, я все!..
— Точно?
Я закивала, стуча зубами, не задумываясь над тем, видит он меня или нет.
— Ч-чт-то эт-то? Чт-то? — только и смогла выдавить из себя я.
На улице продолжали кричать, но теперь это уже был не многоголосый сводящий с ума вой, а отдельные жуткие вскрики. После каждого меня передергивало. Коленки тряслись, во рту стало горько и кисло. На мои локти легли чужие горячие ладони, и я вдруг поняла, что ужасно замерзла в тонкой блузке и легкой юбке.
— Оля, ты в порядке? — настойчиво спросил Никита.
— Х-холод-дно… — пожаловалась я.
В темноте зашуршала ткань и он накинул что-то мне на плечи, кажется, пиджак. Возможно, дажемой, висевший до этого на спинке кресла. Я торопливо сунула руки в рукава. Застегнулась. Да, мой, точно.
— Помоги шкаф передвинуть.
Голос Никиты снова стал жестким, и он уже тащил меня куда-то. К двери, поняла я, наткнувшись в темноте на протестующе булькнувший кулер.
Я, не спрашивая больше, зачем, уперлась плечом в шкаф, куда мы вешали верхнюю одежду, и принялась остервенело толкать. Каблук вдруг поехал назад и я почувствовала, как сломался супинатор. Проклятье! Дорогущие туфли, купленные в «Рандеву»!
— Теперь столы, — сказал Никита, когда шкаф загородил дверь, и только тут я опомнилась:
— Постой, а как же наши? Как войдут, если вернутся с улицы?
Никита не ответил, а через мгновение, я услышала, как он начал сдвигать к двери стол Инны. Со стола что-то падало на пол, рассыпалось, катилось в разные стороны. Органайзер, тупо подумала я. Инна коллекционировала ручки, вечно хвалилась найденной в очередном интернет-магазине или привезенной из-за границы. Была у нее одна классная — с плавающей туда-сюда рыбкой…
«Если Инны больше нет, то, наверное, можно взять ее, — подумала я. И тут же саму себя одернула: — Сдурела?»
Упало что-то большое, наверное, монитор. Я уже не протестовала. Наоборот, мне хотелось, чтобы Никита шумел сильнее, заглушая выкрики и скрип лесов, все еще доносившиеся с улицы.
— Я такое видела по телевизору. Это типа теста, проверка на психическую устойчивость и инициативность, вот так! Сейчас включится свет и окажется, что ничего на самом деле не было… — пролепетала я. — Все не по-настоящему!
— По-настоящему. — От уверенности, прозвучавшей в голосе Никиты мне снова захотелось завизжать. Или стукнуть его чем-нибудь. Возможно, подобранным с пола монитором. Я вдруг увидела это, словно в замедленной съемке: вот я наклоняюсь, хватаю монитор, размахиваюсь и обрушиваю на лицо обернувшегося ко мне человека. В стороны летят осколки пластика, выбитые зубы, капли крови… Где-то я такое видела… А, да, в «Особо опасен». Только там, кажется, били не монитором, а клавиатурой. Но, конечно же, ничего я не сделала. Просто стояла и молчала, обхватив себя руками за локти. Холод теперь проник до самых костей, словно температура на улице вдруг упала до минуса. Хотя на самом деле это, наверное, все-таки был стресс.
«Думай, — приказала я себе, потихоньку пятясь назад. — Думай…»
— Химическая атака? — предположила я. — Если да, разве бумага и скотч помогут?
Никита хмыкнул.
— При взрыве атомной бомбы в старых американских учебниках самообороны советовали спрятаться под стол. А о радиации — заклеивать окна скотчем. Чем бумага хуже?
— Да? — вяло удивилась я. — Серьезно? А в наших?
— Не помню.
— А откуда знаешь про американские?
— Видел в каком-то сериале.
— А если серьезно, что нам делать? — Вышло жалобно, и мне самой стало противно. Взрослая женщина, мальчишку спрашиваю, чтоделать! С другой стороны, он же мужчина, защитник. Вот пусть и защищает!
Не отвечая, Никита, прошел мимо, сел за Володин стол и начал один за другим открывать ящики.
— Где-то у него тут была нычка печенья…
— У меня есть два бутерброда. С сыром, — зачем-то добавила я. — И яблоко. У Инны наверняка с собой есть йогурты… Тьфу, разве сейчас о еде надо думать?!
— А о чем?
— Ну… Если это химическая атака, теракт или напали на нас без объявления войны, такое ведь тожеможет быть, надо думать, как нам не отравиться. Те люди, что выпали из окон, — меня передернуло, снова застучали зубы. Я стиснула их изо всех сил, сделала несколько глубоких вдохов, стараясь успокоиться, но потом вспомнила, что глубоко дышать-то сейчас, пожалуй, как раз не стоит, и торопливо выдохнула. — Они, наверное, того… надышались. Сознание потеряли и выпали. Может, намкак на пожаре, намочитькакие-то тряпки и дышать через них?