Самолет уходил. Капитан видел, что трассирующие пули летят мимо, от этого нервничал и еще сильнее мазал. Ляхович бросил прожектор, чтобы перезарядить автомат, самолет в это время оторвался от бетона, резко пошел вверх и вырвался из луча света. Морозов навел пулемет в ту сторону, где, по его мнению, он должен был находиться, и одной длинной очередью, в которую вложил всю свою душу, выпустил в небо то, что еще оставалось в магазине. А другой магазин был внизу.
Ляхович, перезарядив автомат, теперь безуспешно крутил прожектором, пытаясь поймать самолет. Морозов сбежал по лестнице в диспетчерскую и наткнулся взглядом на стол с телефонами. Забыв о патронах, он бросился к столу, поднял трубку у первого попавшегося – телефон работал. В памяти смешались все номера, отчетливо помнился только сотовый телефон полковника Лисицына. Морозов набрал его и, когда Лисицын ответил, закричал в трубку:
– Товарищ полковник, они взлетели! Они удрали!
18
– Кто у телефона? – спросил полковник в ответ на этот вопль.
– Товарищ полковник!.. – снова раздалось в трубке.
– Кто у телефона?!! – рявкнул Лисицын и добавил несколько энергичных слов. Трубка после небольшой паузы ответила:
– Дежурный по аэродрому капитан Морозов.
– Капитан Морозов, доложите обстановку!
– Товарищ полковник, за время вашего отсутствия никаких происше… Тьфу! Виноват, товарищ полковник. Только что ушел со стоянки и поднялся в воздух самолет "Ем-12".
– Кто ведет машину?
– Капитан Марков и профессор Завадский.
– Это точно известно? Вы проверяли?
– Никак нет, товарищ полковник, не проверял. Я предполагаю…
– Кто разрешил вылет? – перебил Лисицын.
– Никто не разрешал, они самовольно взлетели.
– Какие меры приняты?
– Обстреляли из РПК…
– И конечно, промазали. Где они взяли бензин, сколько его у них? Это хотя бы вы знаете?
– Никак нет, товарищ полковник.
– Где самолет сейчас? Радар его видит?
Морозов посмотрел на экран. Радар показывал в воздухе единственный самолет – несомненно, это был он. Другие машины просто не поднимались в воздух.
– Видит, товарищ полковник.
– Капитан Морозов, приказываю вам продолжать слежение за объектом и аккуратно фиксировать все происходящее. Обстрелы и любые другие активные действия прекратить, действовать будут другие. Только слежение. Задача ясна?
– Ясна, товарищ полковник.
– Выполняйте. Если хотите остаться капитаном.
Полковник отключил телефон и задумался. Он так сжал в руке аппарат, что пластмасса затрещала. Опомнившись, он осторожно положил трубку на стол.
Сволочи, подумал Лисицын, удрали-таки. Но где они взяли бензин?! Ведь сливали же все, что осталось! Или Шевченко не проследил? На него не похоже, но кто знает?… И на что они рассчитывают? На то, что через пятьдесят лет не будет органов? Или через двести? Шиш вам, органы были, есть и будут всегда!
Или они просто, как любой нормальный трус, драпают всеми доступными способами, пока возможно?
Сбить их к черту, устало подумал полковник. Позвонить в штаб округа, поднять истребители и сбить. А нашему человеку светиться незачем.
Он взял со стола телефон и снова нажал кнопку.
19
Бетонная полоса бежала навстречу все быстрее, самолет потряхивало на стыках плит, пулеметчик безнадежно мазал. В какой-то момент Маркова вдруг вдавило в сидение, тряска разом прекратилась, пропал луч прожектора, освещавший самолет снаружи. Марков понял, что их все-таки оторвало ветром от полосы, а посмотрев вниз через стекла штурманской кабины, увидел, что их еще и сильно снесло влево: под самолетом мелькали какие-то кусты, ограждение с фонарями слева заметно приблизилось, а огни полосы ушли вправо, пилот даже не видел их, только отблески. Он прибавил оборотов крайним двигателям, прогретым хуже других, потом добавил газа второму и пятому моторам. Через пару секунд снова глянул на землю – она заметно ушла вниз, – и тогда Марков сказал:
– Оторвались, Алексей Иванович.
Где-то внизу метался луч прожектора, видимо, их пытался поймать незадачливый пулеметчик.
– Когда включаем генераторы? – спросил Завадский.
– Я скажу.
Уже четыре двигателя работали на полную мощность, самолет набирал высоту. Марков убрал шасси и начал поворачивать вправо, к востоку. Он предпочел бы уходить на запад и развернуться только после прыжка во времени, чтобы сбить со следа возможную погоню, но на западе была гроза.
– Включите локатор, – сказал Завадский.
– Работает.
– Локатор или панорамный индикатор? – переспросил профессор.
– Панорамный, – ответил пилот. – Ого, мы пользуемся популярностью! Шесть РЛС!
– Да ну их, Володя, это все ерунда. Сейчас поднимут истребители. Переключите на локатор.
Марков переключил тумблер. Через секунду, мельком глянув на экран, сказал:
– Один уже есть, – и сразу же понял, что ошибся. – Это ракета. Впереди справа.
Профессор посмотрел через стекло и увидел внизу тусклый красный огонек.
Выпустивший ракету, по-видимому, имел самое приблизительное представление о местонахождении цели и стрелял в белый свет, как в копеечку. Ракета сильно ушла в сторону, но захватила-таки цель головкой самонаведения и теперь по широкой дуге приближалась к самолету. Профессор дернулся к счетверенной пулеметной установке, чтобы расстрелять ее в воздухе. И остановился: не было патронов. Никогда и ни одного патрона не бывало у этого самолета в патронных коробках, снятых к тому же хозяйственной рукой прапорщика Ляховича.
– А как удачно все начиналось! – заметил Марков.
Со своего места он не видел ракету и мог следить за ее полетом только по экрану радара. Профессору же было видно все.
Зигзаг молнии расколол темноту впереди, прошел прямо через красную точку, приближающуюся к ним, и она вспыхнула ярко-желтым, почти белым светом, разрослась в шар, который по мере роста становился желтым, оранжевым, оранжево-красным, потом таким же тускло-красным, как бывший огонек, и исчез на темном фоне земли.
По экрану радара побежали помехи от молнии, а когда изображение восстановилось, Марков не увидел ракеты.
– Что за черт? – спросил пилот. – Где она?
– Молния, – ответил профессор.
– Что?!
– Молния сбила.
Марков секунду помолчал, осмысливая слова профессора, потом сказал:
– Спасибо, Илюша. Будем у кержаков – большую свечку тебе поставлю.
Марков, очевидно, имел в виду Илью-пророка.
20
Потом так и не выяснили, кто стрелял ракетами.
В багажнике "восьмерки" у него было четыре "Иглы". Первую он выпустил, не видя цели и ориентируясь по звуку, но и звук был какой-то странный, и ракета повела себя непонятно – пошла вверх, потом вдруг начала поворачивать: то ли захватила цель, то ли просто так. А потом сверкнула молния, и в ее свете он увидел самолет, который показался ему тоже каким-то странным, хотя он видел его какую-то долю секунды и ни за что не мог ручаться; и то, как ракета взорвалась в воздухе, когда ей оставалось лететь до цели – всего ничего. И понял, что молния и была этому причиной.
Вторую "Иглу" он выпустил почти прицельно, при свете очередной вспышки, но и тот, кто бросался молниями, тоже успел прицелиться. Следующая молния сбила ракету на второй сотне метров полета. Ругаясь по-черному, он вытащил из багажника третью "Иглу" и, дождавшись молнии, выстрелил.
Ракета взорвалась в трех метрах над землей. Канал следующей молнии, ударившей сразу же за предыдущей вспышкой, прошел и через летящую ракету, и через стрелявшего, и стоявшую рядом "восьмерку" тоже зацепил, и четвертая ракета взорвалась в багажнике. Потом, исследуя обгоревшие обломки машины, удалось установить только марку да с трудом прочитать номера на агрегатах, и ничего больше. Труп не то что опознать – собрать хотя бы на треть не удалось.