И Дмитрий Иванович Менделеев вовсе не был первым, кто догадался расположить химические элементы в таблице по периодам. Первым был немец Лотар Мейер. У него, правда, что-то не получалось с периодичностью свойств, но Менделеев ничего своего не придумал, а всего лишь, по какому-то во сне пришедшему наитию, исправил (совершенно произвольно!) некоторые атомные веса да оставил в таблице тьму свободных мест – якобы под не открытые еще элементы. Причем у трех из них нахально предсказал свойства.
И попал ведь в точку, что обиднее всего для трудолюбивых немцев! И с весами, и со свойствами неоткрытых элементов.
Сквозь зубы признавая заслуги Дмитрия Ивановича, Запад пишет: "Таблица Мейера-Менделеева". Мейер, конечно, на первом месте: он же работал, а не спал.
Корпус госбезопасности взял преподавание истории в школе под свой контроль. И Комиссия по истории науки и приоритетам – подразделение КГБ. А вот научная общественность КНГ в вопросе о приоритетах, надо заметить, занимает довольно пассивную позицию. Вчерашние школьники, поступив в вуз, узнают, что 7 мая 1895 года, оказывается, Александр Степанович Попов продемонстрировал коллегам-физикам не радиоприемник с передатчиком, а один лишь приемник в качестве регистратора грозовых разрядов. Передатчик он сделал только к декабрю, и Маркони его опередил…
И американцы вовсе не украли идею лазера у Басова и Прохорова, а самостоятельно и независимо изобрели то же самое. За что и поделили Нобелевскую премию с нашими.
Эти примеры лишний раз показывают, насколько сложна задача правильного патриотического воспитания подрастающего поколения. Корпус, однако, не останавливают ни сложность задачи, ни сопротивление самого подрастающего поколения; тем более, что поколение старшее менее склонно сопротивляться и, наученное жизненным опытом, знает, что плетью обуха не перешибешь. Оперативные возможности КГБ практически безграничны, и не бывало случаев в истории Конфедерации, чтобы он не справился со стоящей перед ним задачей. Командор Ли Си Цын, во всяком случае, таких не припоминал.
Он смутно представлял себе, что такое плеть, и обух тоже, но фразу о них считал чрезвычайно полезной и актуальной.
5
В середине двадцать первого века в Северной Америке некий Николас Пэнзер выпустил фантастический роман "Неисправимые оптимисты", в котором на удивление точно описал события "дела ДБР-1". По оперативным данным, это было не настоящее его имя, а псевдоним, за которым скрывался предатель и перебежчик, бывший подполковник ФСБ Николай Броневой. Сама фамилия Пэнзер (Panzer) содержала в себе двойной намек: во-первых, если предположить, что она по происхождению немецкая, только прочитана американцами по английским правилам, то по-немецки это "броня"; во-вторых, родным городом Броневого была Пенза.
Но дело даже не в намеках, а в том, насколько хорошо автору были известны подробности. Конечно, несущественные детали он исказил до неузнаваемости. Профессор у него, например, носит фамилию Канторович; пилот – старший лейтенант›› Ржевский; Вяткина в романе нет вообще, зато Ржевский тащит с собой через все эпохи некую Наташу Ростову, официантку из столовой для летного состава. Книжка, как принято в Америке, заканчивается хэппи-эндом: профессор, усовершенствовав свой аппарат, сообщает их самолету способность к мгновенным перемещениям в пространстве, и они, уходя от преследования истребителей, переносятся в Соединенные Штаты.
Очевидно, все нелепости нагромождены, чтобы легче было выдать эту историю за вымысел. Тем не менее в ней присутствует главное: основной закон перемещения во времени (в прошлом нельзя остаться, из будущего нельзя вернуться); способ формирования пространственного "кокона"; то, что для путешествий в разные концы времени применяется различная техника; история взрыва в Собакевичах (естественно, так же перевранная в деталях). Такие подробности мог знать только человек, знакомый с делом, – а Броневой принадлежал к числу посвященных.
На Западе именно этот роман дал направление научным работам в соответствующих областях физики. Когда через восемьдесят лет канадец Лемье и американец шведского происхождения Свенссон изобрели установку для путешествий в будущее (с опережением всего около двух с половиной тысяч), многие в Атлантическом Союзе отмечали настолько поразительное сходство с описанным в романе, что изобретатели долго не могли добиться признания приоритета и выдачи патента. Как ни странно, в этом им помог КГБ: когда с его подачи Академия Наук КНГ опубликовала материалы о машине Завадского и следственном эксперименте полковника Лисицына, на Западе поспешили объявить это провокацией, срочно признали Лемье и Свенссона изобретателями машины времени и выдвинули их на Нобелевскую премию.
Предъявив миру Маркова и Завадского живьем, КГБ добился неслыханного успеха: приоритет Конфедерации в создании машины времени признали и научная общественность Атлантического Союза, и официальные лица из ведомств, управляющих наукой. А какой сумбур начался в Нобелевском комитете!
И одновременно Корпус лишил себя возможности просто шлепнуть пилота с профессором, когда в них отпала надобность.
(Вот еще одно старинное слово, почерпнутое на сей раз из лексикона пилота. Командору оно нравилось своей энергичностью.)
Теперь их можно было уничтожить только по приговору суда, обвинив в чем-то, за что предусмотрена высшая мера наказания. Вот только в чем? Не в краже ведь справочника из библиотеки!.. Угон самолета?..
Командор с сомнением покачал головой. Понятие "угон самолета" у всех ассоциируется с чернобородыми боевиками, вооруженными короткоствольными автоматами, с испуганными пассажирами, вжавшимися в кресла, с отрядами спецназа вокруг отдаленной стоянки. А эти… Влезли в самолет по березовой лестнице, украли четыре тонны бензина, взлетели, нарушая все и всяческие нормы… Смех, да и только.
Вот разве что обвинить их в нанесении ущерба обороноспособности страны? Тогда, конечно, придется поднимать материалы 1950 года, с которыми Запад до сих пор незнаком. Обязательно найдется кто-нибудь, кто скажет, что они сфабрикованы.
Или обойтись эпизодами 2001 года? Кто разберет, какое на самом деле военное значение этот самолет имел в 2001 году?
Командор машинально написал на листке перекидного календаря "2001". Прямо под напечатанным годом – 2413. Так же машинально вычел одно число из другого и понял, что ничего не получится: 412 лет. Все сроки давности вышли.
6
Как всегда делается в подобных затруднительных случаях, командор обратился к карманному цитатнику Великого Учителя Демократии, Мудрого Государственного Строителя, Грозы Атлантического Союза, Усмирителя Кавказа, Лучшего Друга Шахтеров, Учителей, Фермеров, Теннисистов… (полный перечень титулов Великого Учителя занимал полторы страницы)… Основателя Конфедерации и Первого Президента Ель Цина.
При работе с книгой он не пользовался тематическим указателем, по которому можно подобрать подходящую цитату к конкретной жизненной ситуации. У командора был свой метод: он открывал книгу наугад, быстро просматривал открытый разворот, стараясь больше обращать внимание не на жирный шрифт, а на обычный текст, а если сразу не находил то, что нужно, перелистывал книгу либо, по настроению, закрывал и открывал в другом месте. Обычно на третьем или четвертом, редко на пятом-шестом развороте ему удавалось найти подходящую к случаю цитату.
Так поступил он и на этот раз. И на открывшейся странице сразу же наткнулся на фразу, которую хорошо знал и очень не любил:
В Конфедерации две беды – дороги и дураки.
Командор иногда даже крамольным образом полагал, что эта фраза в книгу попала по ошибке. Великий Учитель, конечно, поощрял самокритику и сам был не чужд, но не до такой же степени! И потом, кого в данном контексте следует считать дураками?