— Крууп? Не может быть.
— Крууп думал, что работу, конечно, оставят все, но все на площадь Свободы не придут. Побоятся. Резиновых дубинок и хозяев. У них в феврале больше ста человек лишилось работы. Нехватка сырья и сужение рынка. Работают четыре дня в неделю.
Раавитс не собирался уступать.
— Крууп, конечно, мог так сказать, хотя в это трудно поверить, наверное, ты его неправильно понял. Но если и говорил, то просто взвешивал факты. Вышла, как ты хорошо знаешь, вся их фабричная смена. Крууп должен был чувствовать и знать своих людей. Дух сопротивления текстильщиков он все же знает.
Сказав так, Сассь вдруг спросил:
— Собираешься жениться? Или так, хороводишься?
Значит, Раавитс и впрямь все увидел. Увидел и понял.
5
— Я бы дал ему хорошую характеристику, — ответил Михкель Энну Вээрпалу. — Непременно положительную. Что бы я там именно написал, с ходу сказать трудно. Прошло свыше сорока лет с того времени, когда мы в профсоюзах тащили одну телегу. Он в профсоюзе строительных рабочих, я среди торговых работников. Да, свыше сорока лет, может, поймете меня.
Положив себе новый кусок пирога, молодой человек, который ел вовсе не из приличия, а потому, что у него, казалось, был волчий аппетит, чистосердечно признался:
— Полностью не могу. Подлец останется подлецом, а честный человек честным, сколько бы там лет ни прошло.
Михкель усмехнулся:
— Если пользоваться подобными категориями, то конечно. К сожалению, в трудовой характеристике нельзя ограничиваться столь общими оценками, как хороший или плохой. Этого мало. В служебной…
Энн Вээрпалу не дал ему кончить.
— А если эти столь общие оценки или категории, как вы только что сказали, все же использовать?
Михкелю не понравилась нетерпимость молодого человека. Не нетерпимость, а просто бестактность, отметил он про себя. Все же невыносимо бестактный парень. К сожалению.
— В таком случае я не стал бы ломать голову или вспоминать прошлое. Если уж хороший или плохой, то — хороший. Если честный или пройдоха, то — честный. Если трудяга или бездельник, то — трудяга. Если смелый или трус, то — смелый.
Говоря это, Михкель с еще большим вниманием приглядывался к сидевшему напротив гостю, чтобы понять, с кем же он в конце концов имеет дело. С виду деловой и основательный. Такое впечатление осталось от предыдущего разговора. Изучать газеты и составлять картотеку поверхностный студент не станет. Те занимаются компиляцией, они не исследуют. Однако Михкелю показалось, что молодой человек помимо всего таит еще какую-то заднюю мысль, какой-то личный интерес. Не объективное отношение к вещам, присущее студентам, а также исследователям, которые стоят в начале своего научного пути, а… И на этот раз Михкель осадил свои горячие мысли. С какой стати искать скрытое начало, видимо, он имеет дело со своеобразным темпераментом. Человек, который не может воспринимать вещи беспристрастно или отстранен но. Который любой работе отдается целиком. С одной стороны, основательность, с другой — свойственное молодости нетерпение с ходу достигать ясности.
Молодой человек дополнил мысли Михкеля затаенной иронией:
— Имеются еще такие противоположные пары, как откровенность и двуличие, убежденность и конъюнктурность, конформизм и нонконформизм.
Ну конечно, конечно, конъюнктурность и конформизм, они сейчас в моде. Особенно среди молодежи. Парень все же острый и любитель поспорить, готов волос раздвоить. Из максималистов, которые сегодня расплодились. Ловок хвататься за слово, действительно не откажешь ему в прямоте.
— Кроме названных есть и другие противоположности, — медленно произнес Михкель. — Например, умный и глупый, углубленный и поверхностный, терпеливый и несдержанный и так далее.
И в его голосе появилась ироническая нотка.
— Человек верный или предатель, — снова вставил Энн Вээрпалу.
— Аналогичные противоположности мы могли бы перечислять бесконечно, — сказал Михкель, — дела это не подвинет.
— Вы словно бы уклоняетесь от прямого ответа.
Сказано было весьма резко. Вызывающе, прямо-таки нагло, подумал Михкель. Слова молодого человека хотя и раздражали его, но от этого гость в его глазах менее симпатичным не становился. Михкель решил в свою очередь повести себя вызывающе. Чтобы до конца раскусить сидевшего напротив юношу. Он спросил:
— Что вы, в конце концов, хотите знать?
— Кто был Александр Раавитс? — моментально спросил молодой человек.