После этого что-то в ней заклинило. Она поняла, чтобы выжить, надо добывать деньги силой. Она начала воровать. Сначала мелкие вещи, типа косметики или еды, а затем пошли большие кражи: техника и украшения. Она крала их и продавала, получая достаточно денег для покупки еды или лекарств. Она больше не была той наивной, маленькой девочкой Кэтрин, которая верила в чудеса. Теперь, её самой главной мечтой было не попасться, когда она проходила сквозь охрану. Она не чувствовала эмоций, абсолютно никаких, лишь обязанность доставать деньги. Но, вскоре, это обязанность переросла в желание и навязчивую идею. Чем больше она воровала, тем больше хотела это делать. И вот, в один день её поймал охранник. Это было случайностью, одна оплошность, которая полностью изменила её жизнь. Она растянулась на полу, а всё то, что она своровала: телефон и золотые часы, упало на пол. Охранник тотчас это заметил и, когда понял, что она сделала, вызвал полицию. Те сразу же отправили её на допрос и психиатрическую экспертизу. Врачи очень долго её обследовали, проводили различные тесты. Оказалось, что воровство было не единственной проблемой в её жизни. Она страдала от постоянных параноидных мыслей, маний и прочих психологических терминов. Её зачислили на лечение в психиатрическую больницу номер 3. Этот день она запомнила навсегда. Она стоит с сумками полных вещей в обеих руках, и последний раз смотрит на свой дом, в который она вернётся только через 6 месяцев. Её мама по-прежнему сидит за столом, спиной к ней. Кэтрин прощается с ней:
– Пока, мама, – надо скорее уходить, пока глаза снова не наполнились слезами. А её мама даже не обернулась. Она лишь глубоко вздохнула. Когда она узнала о диагнозе её дочери, та для неё просто перестала существовать. Мама вкладывала в дочь громадные надежды, но всё полетело крахом в один день. Она считала её позором семьи, и Кэтрин это чувствовала, она всё понимала. И вот теперь, ей предстоит отправиться неизвестно куда и неизвестно на сколько, а её матери всё равно. А может быть там ей будет даже лучше. Она не могла этого знать. А теперь, пора ехать. Кэтрин последний раз бросила взгляд на маму и на её поседевшие волосы, а ведь когда-то они были цвета шоколада. Она медленно закрывает дверь, и садится в подготовленную для неё служебную серую машину, марки «шевроле», последний раз бросает взгляд на опустевший дом и мысленно говорит себе: «Это только начало Кэтрин, это только начало…»
***
Вы когда-нибудь задумывались, как это, лечиться в психиатрической больнице? Возможно, вы думаете, что это приятное времяпрепровождение, по типу отпуска. Наверное, это так, но не там, где лечилась Кэтрин. Она находилась здесь уже очень долго, и за это время успела полностью впасть в депрессию. Да и как тут в неё не впадешь, когда первое, что с тобой делают по приезду, это заставляют надеть серый костюм, состоящий из балахонистой кофты и серых спортивных штанов. Затем, твои вещи тщательно перерывают, не брезгуя даже нижним бельём, а потом отправляют в комнату, где лишь две кровати и голые стены с окном. Ни телевизора, ни интернета, лишь общий телефон, душ и туалет, что не очень-то удобно. Но Кэтрин постепенно привыкала, говоря себе, что это лишь на некоторое время, а не на всю жизнь. Она привыкала даже к расписанию: в 8:00 подъём, ледяной душ в общей душевой, завтрак, состоящий из липкой каши с комочками, которую Кэтрин никогда не любила, бутерброда, и остывшего чая (по редким случаям давали что-то другое). Затем, все шли гулять. Тот, кому позволял диагноз, мог гулять самостоятельно, но на территории больницы, а тот, кто не мог, гулял лишь под строгим контролем надсмотрщика. Затем, физические нагрузки, отдых, обед, снова отдых, ужин и в 22:00 отбой. Кэтрин всё больше и больше становилась той однородной серой массой, в которую здесь превращали. А главным врачом этого учреждения была тридцатипятилетняя женщина по имени Каролина Дроун. Это высокая и статная блондинка с каре и зелёными кошачьими глазами. Она всегда ходила по больнице, как хищная кошка, высматривая себе добычу. Этот белый халат и очки в чёрной оправе лишь подчёркивали её высокомерность. От неё всегда пахло смесью сигарет и мятной жвачки. Хоть на территории больницы нельзя было курить, но она частенько позволяла себе эту вольность. Она всегда одевалась во что-то, вроде тёмных лакированных туфель, обтягивающего офисного платья, и любила делать маникюр. Сейчас, он был изумрудного цвета, как её глаза. Это были не пальцы, а вылитые кошачьи когти. Она не любила людей, но частенько проводила беседы с непослушными пациентами. Неизвестно, что она им говорила, но, когда они возвращались обратно, больше никогда не вели себя громко, а наоборот, тихо и скромно. Кэтрин в шутку называла её тигрицей, хотя, иногда, это и не казалось ей шуткой. Имя Каролины Дроун знал каждый пациент, и все её опасались, обходя лишний раз стороной, хотя она чаще всего сидела у себя в кабинете, не желая никого видеть. Один раз, Кэтрин там была: кожаное кресло, лакированный стол красного дерева, куча книжных полок, и вечный запах дыма от сигарет. Кэтрин иногда задумывалась: «Интересно, а у неё есть дети? Сомневаюсь, но вдруг… как же им не повезло». Она иногда думала, как же мог выглядеть её ребёнок: возможно, как все эти богатенькие сынки и дочки: разъезжает на дорогущем кабриолете с бутылкой шампанского, в солнечных очках и хорошим партнёром. Вот с кем, с кем, а с парнями Кэтрин редко везло. Были трое, но ничем серьёзным это никогда не заканчивалось: пару поцелуев, проведённая вместе ночь, обещание быть всегда вместе и мучительное расставание.