- Ты не подставка, Иван, - ответил Ярославцев серьезно. - Ты страховка. Я ее выплачиваю, я ее и сохраню. Мое слово. За одно не ручаюсь: за твои собственные безграмотные начинания...
Иван поверил. Удивительно, но впервые поверил: тут он имеет дело с честным человеком.
СЛЕДСТВИЕ
На квартиру Льва Колечицкого мы прибыли немедленно по получении ее координат, но, едва оказались в прихожей, сразу поняли: искать здесь что-либо бессмысленно: опередили. И работали наверняка методично, без спешки, на совесть. Да и понятно: на себя работали, на безопасность свою и благоденствие. Ценностей, естественно, мы тоже не обнаружили: два тайника пустовали, исчезли несколько картин - пустые рамы валялись на балконе; видеомагнитофон с кассетами тоже был изъят: провода его подключения тянулись от телевизора к пустой нише.
Покойный жил широко. Собственно, этот единственный вывод мы и унесли из бывшей его обители. Опросы соседей ничего не дали: Лев сторонился их, даже на порог к себе не пускал. Перспективным материалом представлялась лишь куча пустых пыльных бутылок с балкона. Если Лев пил не в одиночку, на посуде могли сохраниться кое- какие отпечатки... Во всяком случае, просчет "рубивших концы" здесь виделся, если только не их уверенность, что экспертиза порожней посуды нам ничего не даст. Так или иначе - бутылками я решил не брезговать.
Командировка Лузгина в Ростов оказалась продуктивной: подтвердила личность Колечицкого, обозначила специфику его деятельности по сбыту краденого. Кроме того, шепнул Лузгину тамошний уголовничек, будто имелся у покойного дружокавтомастер, легко достававший любые запчасти и виртуозно производивший сложнейшие ремонты. Некто Толик. Дал уголовничек и общее описание Толика, с которым как-то по пустяковому делу - требовался распредвал "Жигулей" - он встретился, будучи в Москве. Вал был приобретен по спекулятивной цене, но данный факт значения не имел. А вот описание Толика сходилось с портретом человека реального Анатолия Воронова - хозяина одного из гаражей в кооперативе. И в подручных у него числился Михаил Коржиков, таксист.
Воронова и Коржикова мы бережно пасли - этаких овечек, вернее, волчишек в овечьих шкурах. Понимали: они - всего лишь пешки, но через них открываются пути ко многому, и спугивать волчишек - не резон. Начальство соглашалось с моей осторожной тактикой, но, соглашаясь, напирало тем не менее: надо начинать посадки, покуда не кончилась весна. Объектом требовании такого рода обычно выступал Коржиков. Благодатный объект, действительно. Но недоступный. Прямых улик на него до сих пор не имелось.
Препоручив этих двух голубчиков Лузгину под опеку, я взял билет до Баку.
Местные коллеги из водной прокуратуры - люди щедрые, деликатные и гостеприимные, прислали за мной машину.
С коллегой, назвавшимся Изиком, прошли в один из портовых закутков.
- Ну вот, смотри, дорогой... - Гид откинул брезентовый полог с носа лодки, вытащенной на берег. Даже не лодки скорее баркаса, причем размеров внушительных - на такой посудине в случае кораблекрушения мог бы спастись экипаж эсминца. - На таких плав-средствах наши браконьеры и промышляют. Ничего?
- Больно здорова ладья, - отозвался я.
- Судно на суше - как чайка в клетке, - цветисто возразил Изик. - Специфики не знаешь, к "казанкам", видать, привык. Понятно, у вас - речки, у нас - море, у вас - рыбка, у нас рыба... Знаешь, сколько белуга весит? Центнеры! Отсюда и габариты, чтоб увезти ее. И не просто, а с ветерком! Лично наблюдай с вертолета.
- Ну, коли вертолеты есть, значит... - сказал я.
- Ничего не значит, - вздохнул Изик. - Натянут капроновые чулки на физиономии и жмут себе... Мы летим, они плывут. Снизишься не в меру, могут по бакам пальнуть народ отчаянный - большой риск, большие деньги. Да и море характер воспитывает; капризный у нас Каспий, штормы негаданно налетают, гибнет их, браконьеров, много снасть-то ведь далеко ставится, километров за двадцатьтридцать, а ходят тянуть ее в ночь... Но я не о том. Тележку видишь?
Тележку... Лодка стояла на массивной, соответствующей ее размерам передвижной платформе. Колесами у платформы служили интересующие меня шасси от "Ту-154" - новенькие.
- Откуда резина, выяснили по номерам?
- Пока нет, но сегодня сообщат... Как, ничего работают, а?
- Да что им, покрышки от грузовой машины сложнее было достать? - в недоумении спросил я.
- Э-э, дорогой, - умудренно качнул головой Изик, - от грузовой машины не тот эффект. Во-первых, нагрузка: лодку, полную рыбы, на берег закатить надо, в укромное место, под крышу, а вес какой?
- А шасси, значит, браконьерам поставлял Лев Колечицкий?
- Он, - подтвердил Изик. - Опознали его наши подопечные. Икру у них брал, рыбу... В следственный изолятор сейчас поедем, сам побеседуешь.
По дороге в следственный изолятор Изик поведал мне интересную историю. Суть ее заключалась в том, что некто Султанов - молодой, но уже злостный браконьер - убил при дележе выручки за икру своего подельника. Убил на глазах свидетелей, сразу же сдался милиции и сразу же признался в убийстве. Дело скоренько передали в суд, а суд вынес суровый приговор: к исключительной мере... Тут-то случилось непредсказуемое: убийца - Султанов сделал заявление: он, во-первых, никакой не убийца, а лицо, взявшее на себя вину своего дяди, который воспитывал его с детства, в доме которого он жил; во-вторых, за признание в убийстве дядя обещал ему полмиллиона, досрочное освобождение и райскую жизнь в колонии с увольнениями на волю. В-третьих, обещания дяди подтвердили как небеспочвенные весьма уважаемые люди, и, наконец, в-четвертых, данный прецедент ссоры двух мелких браконьеров маскировал промышленный лов осетровых, промышленную их переработку и масштабную реализацию продукции налево.
После долгих проволочек, вполне естественных, ибо нелегко следствию и суду признавать ошибки, как бы ни оправдывались они объективностью обстоятельств, голову дурачка Султанова спасли. Дело пересмотрели. Миллионера дядю арестовали, выдал он ценности, сознался в убийстве строптивого "батрака", пытавшегося шантажировать его; поведал о созданных им бригадах рыбаков, о подпольном балычно-икорном цехе, завуалированном под филиал предприятия по ремонту судов на побережье... Убийство, по его словам, он совершил в припадке вспыльчивости, затмения, однако причина убийства, точнее - подоплека, была иной: полнейшая безнаказанность. К этому дяде, и не без оснований, все местные начальники на поклон ходили, искали расположения... Запугать и подкупить свидетелей, заставить заучить их нужные слова труда не составило. Полмиллиона племянничку он отвалил, не моргнув глазом, причем в присутствии некоего должностного лица, подтвердившего: иди, мол, в тюрьму с чистой совестью, не бойся, считай, зарабатываешь этим деньги, а уж там вытащим...
Вот такая история, полностью подтвержденная позеленевшим от пережитого ужаса и спертого воздуха камеры Султановым. Кроме того, в нашем разговоре всплыли детали, касающиеся дела, расследуемого мною. Покойного Колечицкого Султанов знал: пару раз по поручению дяди встречал его в аэропорту, а один раз перегружал из грузовой машины, на которой Лев приехал в Баку, шасси для тележки. Вот и все.
Дядя Султанова дал информацию побогаче: через Леву он поставлял множество вещей на Кубинку - черный рынок города; Лева же частенько брал оптовыми партиями балыки, икру...
Дядя вел беседу со мной очень откровенно - на откровенность, собственно, он теперь и рассчитывал - иного не оставалось... Но главного дядя сказать не мог, не знал: кто именно за Левой стоит.
- Его спроси! - горячо убеждал меня дядя. - Его, шакала, он меня подбивал.. Риба, сказал, давай, большим людям надо! От самолет колеса достанут, мотор для лодка... Его спроси, нашалник!
Дядя рекомендовал верные действия, но неосуществимые, ибо должностное лицо, не дожидаясь ареста, решило уйти в мир иной от тюрьмы и позора.
Описание человека тем не менее дядя дал: невысокий коренастый блондин с серыми глазами, физически очень развитой ("одын такой лодка без шасси в море затащит!"); лет сорока, одет по-спортивному, но изысканно, держится уверенно, неулыбчив...