Блондин этот, судя по соображениям дяди, подставлял Леву как самостоятельного скупщика, дабы избежать контактов с исполнителями.
- Рэфрижратор приехал, грузим, после - до свиданья. Номер фальшивый, вэрь! - убеждал дядя.
- Рефрижератор? - с тоской вопрошал я, представляя грядущий объем работы...
- Э, для отвод глаз рэфрижратор! - хитро щурясь, махал дядя рукой. - В военный часть тут же, в Азербайджан, а дальше самолет... Туркмения через море, Грузия через гора...
Вечером, ужиная в доме Изика, я поделился впечатлениями от допроса дяди: в частности, непрозрачными его намеками о самолетах "через море"...
- Бывает, - хмуро согласился хозяин, разминая сигарету. - Недавно до ворот части доезжаем, куда голубчики наши за минуту до того въехали, а в воротах - воин с автоматом наперевес. "Кто такие?" Прокурор, говорю, милиция. "А у меня, - отвечает, - приказ: никого не пускать. Что? Командир где? Занят. Политико- воспитательной работой. Опять же приказ: не беспокоить". И автомат поправляет... Ясно, конечно, в армии - не ангелы, потому и военная Прокуратура существует, но пока с ней свяжешься, глядишь - с аэродрома части самолетик поднялся... а-а! - Он в сердцах ткнул сигарету в пепельницу, переломив ее. - Ну, - сказал, - довольно о плохом. Воскресенье завтра, на дачу поедем, к морю...
ОБЪЯСНЕНИЕ
Вначале он решил заехать в коммунальное логово: проверить, все ли на месте, кто звонил. "Сосед" Ванька Лямзин за четвертной в месяц исправно выспрашивал у абонентов, кто есть кто, получая, естественно, имена-пароли: Иваном Ивановичем мог быть Петр Петрович, но дело он делал, а Матерый уж знал, как распорядиться информацией.
По дороге он тщательно проверил: нет ли хвоста? Напряженно всматривался в постовых не сообщают ли по рациям, глядя вслед его машине, указания другим постам? Впрочем, если до такого дошло, не спасешься...
В дверь "логова" позвонил, как условлено, четыре раза. Дверь открылась, предусмотрительно оказавшись замкнутой на цепочку Ваня был человеком опытным, к тому же грешил самогоноварением...
После приветствии и пустых вопросов типа "Как жизнь, как дела?" Ваня услужливо передал Матерому листок абонентов: имя-отчество, день, час.
Матерый молча вытащил два четвертных билета.
- Спасибо, - кивнул коротко. - Сразу за текущий и за последующий месяцы.
- Советую, - Ваня поднял палец, - облегчиться еще на одну бумажку. За идею, которая эту бумажку стократ окупит.
- Чего-чего?
- Излагаю, - невозмутимо продолжил вымогатель. - Я, простите, многие превратности на себе испытал, так что с понятием, хотя в чужие вопросы и не суюсь... Итак. Представляем: приходят вдруг... нет, дел я ваших не знаю, не сочтите за грязные намеки...
- Ну, валяй-валяй... - сказал Матерый.
- Ну, а вдруг в натуре?! - повторил Ваня с вызовом. Приходят люди в серых шинелях и в штатском барахле - и, что характерно, к вам... Я, естественно, могу пострадать за домашний алкоголь...
- По кумполу желаешь, темнила? - миролюбиво спросил Матерый.
- Буду конкретнее, - покорно согласился собеседник. - У вас - шмон, ко мне - вопросы; а что я вообще знаю, кроме таблицы умножения?.. Ась? Когда будет? Не докладывал... Ну, и так далее. Ушли посторонние лица, а я... тоже, вслед за ними. И когда из двери подъезда выходить буду... Впрочем, - Ваня задумался, - может, и не ушли... понимаете? Но я-то - личность свободная. Так ведь, надеюсь?
- Надейся, - сказал Матерый.
- Во-от. Беру я мелок и, выходя из подъезда, закрывая дверь, так сказать, чирк им по двери этой... Вертикальную полоску под самой ручкой... Незаметно. Если "наружка" сечет, все равно не увидит, точно рассчитано. И - в магазин за кефиром... После - обратно, гостей потчевать. Не желаете молочнокислых продуктов? А вы на машине мимо проезжаете и... на дверцу подъезда рассеянный такой взглядик, между прочим...
- На. - Матерый протянул деньги. - Конспиратор. Заработал. - И, открыв дверь своей комнаты, тут же захлопнул ее перед Ваниным носом.
Осмотрелся... Все "секретки" на месте, сюда не входили. Ванька, сволочь, конечно, влезть может, сукин сын, дешевка, но крепится - боится, видать, стукачок... Хозяин его выставил в осведомители наверняка... А почему? Эх, прост вопрос. Тоже обезопаситься желает, тоже за шкуру трясется, тоже не уверен... И винить тут некого, закон таков. Сказать ему, может, что раскусил я фокус с Ваней, с комнатухой этой, с истинными целями благотворительности мол, сюда не придут, дублирующий вариант... Нет, не стоит. Неприятно обоим будет, вот и все. В принципе ведь лучше такую нору иметь, чем дачу под удар подставлять... Так что спасибо. Хозяин. И тебе выгода, и мне. Твой принцип, всегда я его одобрял...
Матерый с тоской оглядел пыль и грязь на свертках и коробках, заставивших комнату. Все это надо переслать Маше, это капитал. Раньше оттягивал с отправкой, лень одолевала, теперь необходимо поторопиться, время не ждет... Сейчас загружайся, немедленно. Сколько увезешь, но загрузи.
Коробки к машине таскали вместе с Ваней, выклянчившем попутно пару дисков для компьютерных игр - основного его увлечения.
С грузом Матерый поехал к Хозяину. Жил тот в аристократическом районе - на широком и гладеньком Кутузовском проспекте, в доме с высокими потолками и длинными коридорами - квартира эта досталась ему в наследство от некогда высокопоставленного тестя - ничего, впрочем, замечательного, кроме квартиры, потомкам не оставившего. Да и что он мог оставить еще после себя?
Встретила гостя жена Хозяина Вероника.
Точно и мило разыграли ритуал встречи - комплимент даме, улыбка, передача пакетика с вином и рыбой; общие вопросы с необходимой толикой юмора; наконец, рукопожатие с Хозяином, твердые, доброжелательные взгляды - глаза в глаза. Все фальшивое!
Посидели у телевизора, ругая штампы массовой культуры Запада и восхищаясь тонким вкусом вина, принесенного непьющим гостем; посудачили о последних новостях внутренней и внешней обстановки; затем Вероника, сославшись на трудный завтрашний день в НИИ, где работала начальником отдела, отправилась спать, и мужчины остались наедине.
Целуя на прощание руку хозяйки дома. Матерый внезапно постиг суть царившей здесь атмосферы - как бы единым озарением, которому предшествовала череда прошлых встреч, разговоров и реплик...
Это уже была не семья. Их, мужа и жену, удерживало вместе лишь прожитое, но не настоящее; и не в том заключалась беда, будто Веронике, воспитанной в определенных традициях, хотелось мужа обязательно при должности и общественном весе, нет; она просто привыкла видеть рядом с собой человека цельного, увлеченного и занятого делом пусть простым, но официально благословленным, принимаемым всеми без исключений. Муженек же, мало что ей объясняя, вертелся непонятно где, водил в дом всякую сытую шпану, жил не по средствам - а значит, нечестно, дурно. И блага, добываемые им, хотя и завораживали Веронику блеском, все равно отталкивали нечистоплотной своей сущностью. Наверняка с годами в ней притуплялось чувство брезгливости... Но Матерый уверен был: хотелось ей правды в устремлениях мужа, а тот постоянно разменивался, как бы ни пыжился казаться дельцом с размахом...
По старой привычке пошли на кухню, располагавшую к разговору тихому и доверительному.
- Чувствую, с проблемами гость явился, - улыбнулся Хозяин, заваривая чай. - И с крупными. Такое вино...
- Точно, - согласился Матерый. - Оставь чайник, присядь и слушай, чего я натворил. Внимательно. Хотя... насчет "внимательно" - само собой, иначе нельзя.
Он рассказал все. О кражах на железной дороге, об уголовничках-подручных, об оружии, некогда найденном в тайнике партизан, о Леве, попытавшемся обрезать концы, о "гаишниках", о том, наконец, как обманывал его. Хозяина, манипулируя на "честных" начинаниях: от дачных строительств до сбыта икры, мехов, сигарет, напитков, всякий раз убедительно обосновывая легальную по степени риска основу товара...