- Прошу... - Рука Прогонова указала путь в комнату, где в прозрачном блеске паркета отражались чинно расставленные в горках фарфор и хрусталь.
Посреди комнаты, очень не к месту, стояло чучело пингвина, вызвавшее в Ярославцеве нескрываемое удивление. Тем более чучело было обуто в домашние тапочки без задников.
- Птичка-ласточка моя, - произнес Прогонов нежно и взял пингвина за крыло, - ну- ка, проснись, ну-ка ванну прими...
Тут глаз птицы внезапно раскрылся: живой, блестящий... И пингвин, оказавшийся вовсе не чучелом, переваливаясь, вышел вон.
- Живу один, холостякую, - поделился Прогонов, затягивая ловкими, холеными пальцами узел на поясе халата. - Вот... завел животное. Экзотика, понимаете ли...
- М-да, - согласился Ярославцев, - чего-чего...
- Ходит сам в туалет, спускает за собой воду, любит принимать душ и обожает тяжелый рок, - гордо доложил хозяин. - Спит стоя. Очень удобно.
- Признаюсь, удивили, - сказал Ярославцев, усаживаясь в изысканное кресло из карельской березы. - Готов отплатить вам тем же. Не возражаете?
Любезное выражение лица Виктора Вольдемаровича трансформировалось в благожелательную озабоченность. Забарабанил выпуклыми ногтями по ореховому столику с инкрустацией слоновой кости.
- Коньяк? - вопросил галантно.
- Товарищ Прогонов, - начал Ярославцев, игнорируя предложение о коньяке. - Разрешите наконец представиться. Я - Хозяин. Такой пошлой кличкой, увы, меня окрестили дурные люди. Но я тот самый человек, на которого неоднократно ссылался ваш друг Матерый, как на избавителя якобы от прокурорских напастей и милицейских происков.
- Якобы, - вдумчиво повторил Прогонов. - Та-ак. А нельзя ли разъяснить, в чем суть прокурорских напастей и вообще ваших намеков?
- Извольте, - кивнул Ярославцев. - Разъясняю. Процедура разъяснений оказалась для Прогонова весьма неприятной: от слов собеседника он морщился, как от болезненных уколов, однако в глазах его проявилась готовность, отбросив ложную дипломатию, вести дальнейшие переговоры без затей, напрямик.
- Ну-с, довольно, кажется. - Ярославцев перевел дух. Теперь - хорошие новости: надеюсь, первая наша встреча окажется и послед... нет, предпоследней. Также надеюсь, что на последней встрече получу от вас несколько необходимых мне документов. Два-три чистых бланка советских паспортов, клише печатей к ним, водительские удостоверения с десятком-другим запасных талонов, а то мои, ваши, вернее, он вытащил из бумажника зеленые, с красной полосой карточки, - уже на исходе...
Мрачная тень легла на лицо Прогонова.
- Нет, - сказал Ярославцев. - Адрес секретного цеха на Пресне мне известен... там просто музей вещдоков... так что это не провокация, а деловой разговор, означающий: за подобные услуги вы получите еще и солидные деньги. Шантажировать же вас своей осведомленностью я не намерен. Эта осведомленность - лишь залог и подтверждение моей благожелательности.
- А! что означают, в свою очередь... солидные деньги? - спросил Прогонов с мягким сарказмом.
- Тысяч восемь... десять.
- Солидные? - переспросил Прогонов вежливо. - Вам не откажешь в чувстве юмора, дорогой гость.
- Бросьте паясничать! - Ярославцев рывком приподнялся из кресла.
Облезлые брови Прогонова вздернулись вверх, он засмеялся.
- Ну, право... Что за манеры? Вам-то уж не к лицу... Такой респектабельный господин...
- Вы правы. Извините. - Ярославцев вновь уселся в кресло. - Нервы. И вот еще... Главное. - Он вытащил паспорт Джимми. - Нужна копия. Один в один. Только с иной фотографией.
Прогонов достал из черепахового футлярчика небольшие, в позолоченной оправе очки. Полистал паспорт. Положил его на столик. Затем грустно и коротко заявил:
- Невозможно.
- Не принижайте высоту своей квалификации, - отмахнулся Ярославцев. - И... не вынуждайте меня прибегнуть к грубым приемам.
- Кстати, Матерый тоже сегодня меня навестил, неожиданно поделился Прогонов. - И тоже - заказы впрок... Не такие, конечно... - Кивнул на паспорт. - Ординарнее, попривычнее... Значит, где-то запахло горелым. Да! Оживился. - А почему бы Леше не представить вас мне в официальном порядке? И каким образом вы...
- Потому что вы - его капитал, - ответил Ярославцев. Тайный и неделимый. А каким образом?.. Оперативная работа. А ее методы огласке не подлежат. Хотя какие там методы сплошная импровизация...
- То есть вы совершаете воистину грабительское покушение на чужую собственность? - подытожил Прогонов. Отличненько. Но почему десять тысяч? Таким, кажется, обозначен гонорар, не ослышался? - Ладонью он бережно накрыл паспорт.
- Постыдитесь, Виктор Вольдемарович, - укорил Ярославцев. - Я ухожу из вашей жизни, оставляя вас в спокойствии и благоденствии. Вам бы уместно мне приплатить!
- Довод. Тогда, простите, вопрос сугубо интимного свойства: зачем вам именно туда? Я, к примеру, очень и очень вскользь наслышан, будто у Леши есть один карманный челюстно-лицевой хирург...
- Мне нравится их пестрая, буржуазная жизнь, - сказал Ярославцев. - Я безоглядно романтичен. Я авантюрист. Достаточно?
- Странно... - позволил себе порассуждать Виктор Вольдемарович, не принимая во внимание подчеркнутую сухость ответа. - Странно... А мне их жизнь... не нравится. Смотрю ее каждодневно по видеоканалам - собственным, разумеется... не нравится. Все деньги, деньги... Еще замечу: бездуховность и наплевательство на ближнего. Так это, так, права наша контрпропаганда. И преступность там кошмар беспросветный! Не говорю о гангстерах; улицы просто заполонены шпаной! Если бы нашей доблестной милиции на денек такую бы нагрузочку, как тамошней...
- А вот мне как раз не нравится наша доблестная милиция, - сказал Ярославцев. - И прочие органы. Когда надо, а может, когда и не надо, работать они умеют. И возмездие неотвратимо, вероятно, вам знаком подобный афоризм?
- К делу. - Прогонов взял паспорт в руки. - Что значит ваше предложение? Побег за границу, измена Родине. Статья за нумером 64, до смертной казни включительно. Это - о вас. Теперь обо мне, рабе божьем. Соучастие в упомянутом преступлении - раз. Изготовление документика - два. Тоже прилично... А я старый человек и хочу остаток дней...
- Вы старый мошенник, - перебил Ярославцев. - И извольте мыслить сообразно своему статусу. Да, между прочим: напоминаю об одном придурке, месяц назад купившем немыслимую сумму западногерманских марок вашего производства... Очень грубо, извините, но вы меня вынудили... Теперь уясните: я уеду, и все оборвется. Останется достаточно средств, чтобы жить честной жизнью обывателя и испустить последний вздох... не в больнице на зоне, без возврата трупа родственникам, хотя у вас вроде один пингвин - истинно заинтересованное лицо...
- Вы невыносимы! - произнес Прогонов со стоном. - Но вам надо сфотографироваться... И не в ателье, что на углу...
- Когда?
- Думаю, послезавтра.
- Мы очень плодотворно и результативно поговорили. Ярославцев направился в прихожую. - Срок вам - неделя. Удачи!
- Мне приходится, - Прогонов погладил по голове пингвина, любопытно высунувшегося из ванной в коридор, - пожелать удачи и вам. Удачи и... безвозвратной дороги.
- Одновременно мечтая: эх бы, да сверзился лайнер вместе с тобою из высей поднебесных на самую твердую почву земную! Да?
- Не секрет: люди греховны в своих помыслах, сокрушенно развел Прогонов широкими рукавами халата. - Вы чудовищно правы...
С тем и расстались.
- Теперь - следующая встреча... - прошептал Ярославцев, поворачивая ключ в замке зажигания. - Тьфу-тьфу, но пока все в полном соответствии с намеченным планом. Перевыполнения его не требуется, а недовыполнение смерти подобно. Приписки же исключены!