Мрачно усмехнувшись, Ярославцев покачал головой. Снял пальто. Тихо как и просил хозяин проследовал в комнату.
То, что увы и ожидалось.
Респектабельного вида переводчик в галстуке, с пухлыми наушниками фирмы «Сони», удобно расположившись в кресле с бокалом аперитива, бубнил в микрофон фирмы «Акай».
— История мира? Да чего ее изучать, я знаю: сначала были динозавры, после они сдохли и превратились в нефть. А потом появились арабы, начали нефть продавать и покупать «мерседесы».
Телевизор фирмы «Джей-Ви-Си» демонстрировал очень сомнительный фильм, а десять видеомагнитофонов, расставленных на полу копировали продукцию. Тут же грудами теснились кассеты разнообразных фирм. Ярославцев уловил еще один нехороший симптом: наклейки с ценой на кассетах указывали на их приобретение в магазине, торгующем на живую валюту.
— Пройдемте на кухню, Эдуард, — шепнул он хозяину на ухо. — Оторвитесь. Времени мало.
На кухне работал лазерный проигрыватель, и с крутившегося на нем серебристого диска копировала еще парочка магнитофончиков.
— Ну я все понял, — сказал Ярославцев. — Аппетиты, Эдик, у вас выросли изрядно.
— Ой, не надо праведных нотаций, — отозвался тот. — На плачевный финал намекаете? Ну… если суждено, судьба, значит.
— Позвольте объяснить вам элементарные вещи, — продолжил Ярославцев, чувствуя, что говорит впустую. — Я понимаю, кассета без записи стоит одно, а с записью — совершенно другое. Наклейки, кстати, сдерите — тут еще и валютными операциями попахивает. Дело выгодное, ясно. Но у каждой кассеты есть свой покупатель. Кассет — сотни. Вероятность прокола…
— Я все сдаю через скупщика.
— Поздравляю. Вероятность уменьшается. Но не исчезает. Потом. Что вы пишете? Я видел названия… Сплошное торжество плоти…
— Люди берут, — со вздохом перебил Эдуард. — А потом… основную массу не увлекает ни Феллини, ни Антониони…
— Может быть. Но зачем сознательно идти на статью? Я же, казалось, убедил вас, появились видеотеки — развивайте дело на государственных принципах.
— Знаете, — Эдик выдержал скорбную паузу. — Я не подвижник. Пробовал — не получилось, извините. Каждый фильм согласовывай, нервы трепи, всякие худсоветы. А цены? Кому нужна пленка на вечер за такую цену? Слева — дешевле. Более того, практически бесплатно человек покупает пленку. С дивной коммерческой картиной. Пусть она у него год в обороте, потом он отдаст ее либо за те же монеты, либо в обмен. Одно слово: вклад! С видом на проценты, кстати. А мне — доход. Да и чего за зарплату ломаться? Вон лазер работает… круглосуточно. Чистейшее воспроизведение. Полсуток — уже зарплата! Так что не надо, не мальчик. Вот если бы вы со своими связями в дело включились…
— Порнографию распространять?
— Мы распространим. Нам материалы нужны, пленка, техника. Я не хочу вас обидеть, поймите… Я знаю, вы смотрите на меня, как на дешевку, но каждый живет своим, и не приставляйте мне собственную голову.
— Сколько магнитофонов пришло сюда через Матерого? — внезапно спросил Ярославцев.
— Ну это… — Эдик замешкался, — это наши дела… простите, конечно.
— Эдик, — произнес Ярославцев с нажимом. — Я понимаю, вы человек независимый, самостоятельный, не любите поучений, но обязан заметить: вам изменяет чувство меры, мой мальчик, в смысле демократии по отношению к старшим.
— Да я ведь… — отозвался Эдик с ноткой испуга, и глаза его за гигантскими стеклами очков моргнули. — Я-то чего? Ну… двадцать, может, тридцать магнитофонов… Только — между нами…
— Именно, — Ярославцев направился в прихожую. Молча оделся.
— Вы правы, — Эдик задумчиво поджал губы. — Понимаю — правы! А… не в состоянии на тормоз нажать! Тут приятеля свинтили… Ну, а жена сдуру и дала показание — да, кое-что смотрела… Не жена даже, сожительница. Центровая девка, понравилась, поселил возле себя. В общем, семейка на чисто общественных началах, если он налево ходил, то она — и налево, и направо. А суд влепил по полной заготовке. За развращение супруги! Она, как услышала, ржать начала — я думал плохо ей будет.
— Плохо будет Эдуард, очень плохо. — Ярославцев затворил дверь.
Ах, Матерый, ах, Лешка… Главное, откуда? Магнитофоны, сигареты, ондатра. С честным взором врал ты о «чистых» источниках, с напором врал! А я, дурачок, если и не верил, то принуждал себя верить, хотел! И пристраивал эти «излишки», списанное якобы, бракованное, негодное. А икра? А рыба? Неодобряемое перевыполнение плана рыбозавода или в море выбрасывать или… Пошел ты на это? Пошел! Деньги получил? То-то. Подумай, Эдик, Виталий — вот уже двое за сегодняшний день, кто, не зная истинную тебе цену верно, о ней догадываются. Первым, конечно, скрутят Матерого, и уж потом только начнется перебор звеньев цепи, так что запас по времени тебе обеспечен. Но каков он, запас? Вопрос неотвязный, ставший уже частью существа, въевшийся в душу.