Он хотел подойти к ближнему об него человеку и спросить причину собрания, но тот принялся креститься вслед за другими собравшимися, когда священнослужитель в очередной раз усилил пение. Поймав на момент вслушивавшегося мужчину, Павел решил вновь обратиться, но встретил косой взгляд.
Внезапно он почувствовал, как его ноги быстро ослабевают. Не понимая себя, своих действий, Павел направился прямо к проему двух позолоченных ширм, в полутора метрах от которого стоял лицом к народу священнослужитель. Читая проповедь и временами растягивая слова, чуть приподнимая голову, он заметил вопросительные глаза прихожан и обернулся, когда к Павлу откуда-то подскочил все тот же послушник лет двадцати. Не реагируя на молодого человека в темной затхлой рясе, откинув в сторону руку, Павел уже не замечал, как его неведомой силой отшвырнуло в сторону. Ударившись об стену со святым Николаем, молодой человек упал на пол. Икона, ударилась рамой об его голову, разбилось стекло, и образ мученика заградил его лицо.
В зале послышались женские крики. Кто-то зарыдал. В глубине зала послышался детский плач, молодая женщина, державшая на руках ребенка, пришла в этот день крестить дитя, поспешно принялась его успокаивать. Кто-то из пришедших от внезапно наступившего страха ринулся к выходу, но, не сориентировавшись, ударился о дверной косяк, остался на месте, потирая лоб. Священнослужитель, не зная, что ему делать, с удивлением старался справиться с наступившим ужасом, принялся машинально креститься, приговаривая слова молитвы. Павел заметил, что часть людей становилась на колени, делая то же, что и служитель. Постепенно так же начинали креститься и говорить какие-то не слышные для Павла слова, вставали на колени и те, кто еще недавно жался в углу, пытаясь выбежать на улицу. Люди, прибывавшие вновь, проходили внутрь и принимали ту же позу, что и остальные. Павлу казалось, что они даже не понимают, что происходит. Не понимал и он, но ждал. Так продолжалось около четырех минут. Не выдержав и не понимая своего положения, Павел дернулся, желая быстрее сойти с места, но не успел. Внезапно он был подхвачен невидимой силой, которая медленно поднимала его к куполу. Распростертый под сводом Павел напоминал крест, закрывавший яркий свет, источаемый из прозрачного купола. Внезапно все озарилось ярким светом. Просыпаясь, словно переходя из одной грани сна в, казалось бы, реальность, тусклый свет заменялся ярким, становясь еще ярче, пока наконец совсем не ослепил его и исчез, когда Павел, как показалось ему, пролетел сквозь него. Такая белизна сменилась другой картиной.
Появилась ярко-зеленая трава, шелестевшая под ногами, в лицо поддувал ароматный легкий ветерок, все выглядело мирно и занимательно. В саду наливались спелые плоды – яблоки, груши, другие фрукты, их тут же хотелось попробовать. Но Павел почувствовал, что-то мешало. «Возможно, это совесть, – решил он, – а возможно…» Павел почему-то решил, может, грехи. «Грехи меня не пускают…» Для Павла происходящее становилось все интереснее. Его одолело неимоверное желание поскорей узнать, где он находится и кто хозяин этого роскошного земного рая. В голове возникла мысль: «Да, но почему земного?» Еще раз оглянувшись, он сделал первый шаг. Послышался чей-то голос. Не обращая внимания на него, посчитав, что это ему показалось, продолжил прогулку.
Небо было чистым и прекрасным. Со всех сторон доносился щебет невидимых птиц. Наконец Павел услышал первые внятные слова, они звучали повсюду.
– Ты узнал? Это рай, – слышалось, словно отовсюду, подтверждая его догадку.
– Бог?! Это… это… вы? – Павел узнал свой голос.
Он машинально стал вертеть головой в поисках хозяина голоса, но безуспешно.
Кругом были лишь деревья, диковинные цветы, чисто голубое небо, трава.
– Бог! – не отставал от невидимого собеседника молодой адвокат. – Скажи, где она, где Ева?
Ответа не последовало. Свет внезапно померк. Все моментально исчезло. Когда приоткрыл глаза, в голове, словно в бреду, вертелись слова, которые он произносил прихожанам, возвышаясь под куполом церкви. Но отчетливо слова так и не припоминались. Он снова крепко прикрыл веки, голова, казалось, раскалывалась.
Приоткрыв глаза, Павел понял, что прошло какое-то время, но, сколько он лежал в полной темноте, прикинуть трудно. Ощупав поверхность руками, он поднялся. Решил тронуться в путь, как тут же осознал, что идти было некуда. Необходимо обдумать свое положение. Поверхность напоминала гладкую твердь, но прогибалась, к тому же не ощущалось стыков соединения, как если это были бы плиты мрамора или гранита. В голову ничего не приходило: куда идти или даже ползти – не было никаких идей. В память возвращались последние минуты падения, и тут же все обрывалось. Приснившийся сон никак не объяснялся.