Некоторые приходили просто за еблей, и Рид бездумно позволял себя трахать, покорно сосал, развлекался с игрушками, пока клиент дрочил на это неумелое шоу, или нагибал сам, если появлялись редкие желающие побыть снизу. Иной раз находились любители попиздеть, и тогда Гэвин нехотя поддерживал разговоры обо всём подряд. Он больше не вглядывался в приходящих мужиков, не запоминал фигур, лиц, лишь бегло обращал внимание на отличительные черты. Так было проще. Люди превратились в безликую массу манекенообразных существ, которые говорили, двигались и с щелчком замка исчезали за белой дверью.
Пока наркота пленяла мысли, было просто, ведь картинка расплывалась, на губах расцветала дурная улыбка, а член бодро вставал и тёк каплями даже от лёгкой стимуляции. Но со временем эйфория наступала всё реже, ослабевала, и Гэвин понял, что организм постепенно привыкал к «отпечатку». Доза не росла. Пока не росла, но изменения могли нагрянуть в любой момент, ведь следом за исчезнувшим дурманом могло испариться и возбуждение. Только дни проходили, а стояк появлялся почти без проблем (лишь изредка Риду приходилось дрочить, чтобы выглядеть заинтересованным в сексе).
Было хреново.
С каждым новым клиентом чувство, что тебя использовали, замарали, окунули не в грязь, а во что-то похуже, прогрессировало и раскидывало лапы, подобно огромному пауку. Время в душевой увеличилось вдвое, пока Гэвин между приходами клиентов стирал с себя чужие касания и старался забыть голоса и стоны. И только появления Тина помогали держаться и окончательно не скатиться в дерьмо, что копилось, копилось, копилось и не находило выхода.
Этот андроид делал массаж и расслаблял после особенно тяжёлых дней. Слушал бессмысленный трёп, успокаивал, сам рассказывал какие-то мелочи, даже книги стал приносить, чтобы во время затишья не было совсем скучно. Было странно, но он, на самом деле, старался поддерживать, постепенно стал не просто существом, что позволяло отделять одни сутки от других, он медленно, но верно становился опорой. Его механический голос был живым и настоящим на фоне человеческой речи тех уродов, что приходили только за сексом. В его словах и ласках ощущалась искренняя забота и тепло, а своими прикосновениями он из раза в раз дарил яркие оргазмы. На фоне всех остальных Тин казался воплощением нежности и внимания, делал только то, о чём просил Гэвин. С каждым бесконечным днём, с каждым приходом Тина Рид отчётливее понимал, что вляпывается глубже и глубже. Понимал, но по какой-то причине больше этого не боялся…
Взгляд неторопливо скользил по строчкам, мозг жадно запоминал предложение за предложением, найдя в книгах подпитку и разминку. Выбор литературы у Тина был странным: в первый раз он принёс классику — «451 градус по Фаренгейту». Гэвин тогда посмеялся, но перечитал. Следом на тумбочке оказались «Цветы для Элджернона» и «Горбатая гора», и Рид снова не стал воротить нос, но когда Тин принёс «Изысканный труп», это уже напрягло.
— Ты меня сожрать собрался? — позже, во время прихода Тина, спросил Гэвин. Конечно, он предполагал, что в выборе книг могла быть какая-то логика, объединяющая между собой разные произведения, но проследить её не получалось.
— Странные у тебя мысли, Гэвин, — андроид в ответ фыркнул статикой.
— Ты припёр мне книгу про двух убийц-гомосексуалистов со склонностью к некрофилии и каннибализму, не удивляйся, что после этого в голову лезет всякая хуйня, — отвётил Гэвин, на слух пытаясь определить, чем занят Тин.
— Если честно, по названию я предположил, что это детектив. В следующий раз буду проверять аннотацию, — ответил андроид и сел на край кровати.
— Похрен, это было даже занятно, такой дичи я ещё не читал, — пожал плечами Рид.
— Я тебе принёс ещё кое-что, — перевёл тему Тин, и в губы ткнулась трубочка. — Попробуй.
Решив, что бояться всё равно нечего, Гэвин обхватил её губами и сделал глоток. По рту растеклась почти забытая горечь кофе, на рецепторах заиграл вкус корицы и едва различимый аромат ванили. От неожиданности Рид выплюнул напиток прямо на одеяло.
— Какого хуя! Убить меня хочешь?!
— Откуда такие мысли? — прозвучало тихо и обиженно.
— Действительно, блядь! Ты ежедневно накачиваешь меня «отпечатком» и спрашиваешь «откуда такие мысли»! Эта дрянь при взаимодействии с кофеином может вызвать остановку сердца, и не говори, что не знаешь про это! — Внутри клокотала злость и начало растекаться мерзотное чувство предательства.
— Знаю, — тихо ответил Тин, — но тебе не о чем волноваться, Гэвин. Видишь ли, уже месяц я не даю тебе никаких наркотиков, взамен Эрта вводит физраствор. Твоё возбуждение и чувствительность — это не заслуга препарата, а самовнушение и естественная физиологическая реакция.
— Ты же это не серьёзно, — голос мгновенно осип от услышанного.
— Вполне серьёзно. — С тихим стуком стаканчик с кофе опустился на тумбочку. — Как бы я ни пытался переработать возбудитель, даже самый щадящий состав может оказаться вреден, а я не хочу, чтобы тебе это вышло боком. Или ты хочешь вернуть инъекции?
Сглотнув, Гэвин ненадолго задумался. С одной стороны, под действием предполагаемого наркотика было проще не реагировать на происходящее. С другой — полный список побочек был не известен.
— Ты ведь сможешь без возбудителя, да? — тихий шёпот статики на ухо и нежное поглаживание пальцев на шее, прямо там, где под кожей пульсировала артерия.
— Смогу. — Рид шумно сглотнул, не веря, что согласился на это.
— Ты молодец. — Осторожный поцелуй на щеке, носу, лбу. — И помни, что я всегда помогу тебе здесь. — Пластиковая ладонь недвусмысленно огладила прикрытый одеялом пах. — Сегодня у тебя было трое посетителей, а кончил ты всего раз. Хочешь минет? Заодно заглажу вину, что напугал тебя с кофе.
— Блядство. — Этот проклятый голос при всей нечеловечности звучал соблазнительно. Гэвин потёрся крепнувшим членом о ласкающую руку и прошептал, — хочу.
Тихий смешок, и одеяло отлетело в сторону. Шелест одежды, а следом Тин пересел, оказываясь между разведённых ног, и медленно провёл языком от основания ствола до головки.
— Быстрее или растянуть удовольствие? — спросил андроид, неторопливо облизнул уздечку и, поймав каплю секрета, толкнулся кончиком языка в уретру.
— Быстрее, — нетерпеливо выдохнул Рид и на ощупь накрыл ладонью безволосый затылок. — Возьми в рот полностью.
Если бы мог, притянул бы резко за волосы и засадил сразу до упора, но Тин ещё ни разу не дал такой возможности, постоянно снимал скин. Пластиковый затылок, пластиковые губы, пластиковые руки, но даже при всей своей искусственности, он казался настоящим и живым. И язык — мягкий, влажный, чуть твёрже человеческого, но это отличие вряд ли бы удалось заметить, не будь на глазах повязки. А потом горячая глотка обхватила член со всех сторон, и Гэвин, потонувший в водовороте удовольствия, окончательно потерялся в мыслях.
— Как жаль, что я могу различать только запахи, как бы хотелось почувствовать вкус, — механически прохрипел Тин, старательно вылизывая от остатков спермы.
— Если так нравится конча, то поменяйся со мной местами, нажрёшься до отвала, — лениво огрызнулся Рид, не до конца отойдя от оргазма. Лёгкий, но чувствительный шлепок по яйцам резко выдернул из приятной неги. — Эй, блядь, аккуратнее!
— Не язви. — Нежное касание губ на месте шлепка. — Я говорю только о твоём вкусе, остальные меня не волнуют. И тебе грех жаловаться, я сразу запретил кончать тебе в рот, максимум — на лицо.
— О, мне от этого пиздец как легче! — взбрыкнул Рид и отпихнул от себя андроида. — Всё, хватит там нализывать!
— Хорошо. — С тихим смешком Тин отстранился. — Мне нужно уходить, а ты ложись спать. — Короткий поцелуй в плечо, и андроид направился к двери.
— Постой, Тин, — прокашлявшись, неуверенно начал Гэвин, — у меня просьба.
— Какая?
— Книги это, конечно, прикольно, но принеси мне ещё кое-что.