Пластиковые губы, медленно обрастающие искусственной кожей, растянулись в довольной улыбке.
***
Дни стало различать проще: Тин что-то подкрутил в настройках бра, и теперь в течение дня горел белый свет, имитирующий солнце, к вечеру он постепенно менялся, приобретая золотые закатные оттенки, и ночью почти полностью гас, едва освещая пространство. Гэвин не пытался считать дни, недели, только старался восстановить сбившийся режим. Комната постепенно наполнялась новыми предметами. Сначала появился небольшой шкаф, в котором на полках можно было хранить книги и журналы, а в ящиках лежали штаны, бельё и несколько толстовок на молнии. Через время на стену Тин прикрепил телевизор и принёс Sony PlayStation без подключения к Сети, но с десятком установленных игр. Рядом с дверью в ванную появился турник, со стороны окна андроид поставил беговую дорожку, объяснив это тем, что Гэвину нужны хотя бы минимальные тренировки.
— За время, проведённое здесь, твоя мышечная масса уменьшилась почти на семь килограмм, мне казалось, ты не захочешь дальше терять форму. Могу докупить гантели, но не знаю, какой минимальный вес ты использовал, — говорил Тин через колонку.
— Десять килограмм на каждую, для начала. Боишься, что я «сдуюсь» и заплыву жиром? — Остановив дорожку, Рид промокнул пот на лице. — Это андроидам просто, тебе на конвейере пресс и бицепсы прикрутили.
— Мне безразличен твой вес и внешний вид, Гэвин, ты мне нужен любым, — ответил Тин. — И твой рельеф мышц даже с учётом потерь лучше того, что разработали «Киберлайф» для моей модели. Если кому и стоит комплексовать, так это мне.
— Не верю.
Колонка замолчала, а спустя минуту экран телевизора включился, показывая фотографию плоского живота лишь с намёком на пресс, тонкой дорожкой тёмных волос, идущих вниз, и несколькими родинками: две справа, прямо под тёмным соском, ещё ряд из трёх слева вдоль рёбер и одна крошечная у имитации пупка. Они ярко выделялись на светлой коже, приковывая к себе взгляд. Кадр был сделан чуть сверху (и через отражение, как предположил Рид), но края андроид обрезал так, что ни частей одежды, ни окружения не было видно.
— Почему-то всегда думал, что под формой полицейских андроидов сделали качками.
— Если тебе не нравится, я могу сменить панель на животе и перенастроить внешний вид скина.
— Не нужно, мне нравится, — ответил на автомате Рид и смутился, осознав сказанное.
Ненадолго повисло неловкое молчание, в течение которого Гэвин пытался переварить свой ответ. А если бы у Тина оказался пресс на восемь кубиков; если бы у него был живот, как у толстяка, изменился бы ответ? В глубине души Рид понимал, что нет.
— Гэвин, скажи, как ты обычно праздновал Рождество? — перевёл тему Тин.
— Чаще всего на работе, но если не выпадало смен, то летел к отцам в Калифорнию. Привозил им самого стрёмного садового гнома, что мог найти, — на губах расцвела мечтательная улыбка, — а они в отместку дарили мне дебильный свитер или футболку. Помню, когда мне было девятнадцать, они подарили мне футболку с фотографией какого-то смазливого парня и подписью «люблю своих папочек». Я, блядь, три дня в ней ходил, как долбоёб, пока не узнал, что на фотке актёр из гейского порева. А к чему вопрос?
— Через два дня Рождество, и я не знаю, чего бы ты хотел.
Закусив губу, Рид задумчиво пожевал её уголок.
— Ну, раз к отцам мне не попасть, будем праздновать вместе. Приготовишь мне какую-нибудь традиционную хрень, типа картофельного салата и запеченной свинины. Я не привередлив.
— Хорошо, — в статике голоса послышались довольные интонации. — Мне пора работать, до вечера, Гэвин.
Кивнув в камеру, Рид поспешил скрыться в ванной. В груди разлилось щемящее чувство потери, навалилась усталость и тоска по ушедшим дням. Станет ли когда-нибудь как прежде? Гэвин тряхнул головой и прислонился лбом к холодному кафелю, понимая, что даже если обретёт свободу, «как прежде» не будет уже никогда.
3-4 января 2040 года
После Рождества преступники словно с цепи сорвались. Убийства, грабежи, похищения — и так по кругу. Ричард едва успевал раскрыть одно дело, как сверху валилось ещё три. Даже повышение Тины до детектива не помогло снизить нагрузку на остальных сотрудников, которые вынуждены были вести не только свои дела, но и забирать кейсы Андерсона и Эйтса. Сами Коннор и Хэнк, зашиваясь, носились по городу, перепроверяя зацепки касательно «Нуэве» и сводя концы с концами. Вымотались все: люди светили синяками под глазами и не отрывались от стаканчиков кофе или банок с энергетиками; андроиды из-за повышенных нагрузок и высокого уровня стресса опустошали служебные запасы тириума. Каждый ждал, когда пик сумасшествия пойдёт на спад, но тоннель из кровавых убийств людей и андроидов продолжал тянуться, а света впереди не предвиделось.
Сидя в комнате отдыха, Найнс через трубочку сосал тириум и бездумно ковырял ногтем дырку в обивке дивана. Время перевалило за полночь, смена давно закончилась, а андроид не мог заставить себя вернуться домой, настолько истощились ресурсы. Уйти бы в глубокую гибернацию на остаток ночи, провести дефрагментацию — отдохнуть, как говорят люди, — но делать этого в участке не хотелось, а сил вернуться домой не было.
«Хватит ныть, Жестянка, поднимай зад и пиздуй за руль!» — модуляция перестала подбадривать сразу после обеда и сейчас просто приказывала.
Сбоку послышались шаги, и рядом на диван опустился Коннор, тоже со стаканом тириума. Визуально Эйтс выглядел так же, как и обычно, искусственная кожа не отражала следов усталости, но Ричард заметил перегрев корпуса, визоров и повышенный уровень стресса.
— Прости, что тебе приходится отдуваться за нас с Хэнком, — начал Коннор. После отстранения это была не первая попытка завести разговор, но Найнс не шёл на контакт, ограничиваясь рабочим взаимодействием. — Я бы хотел забрать наши кейсы, но сейчас столько всего всплыло: Флейшманы вывели ещё на два борделя, один в Мидтауне, второй в Центре; удалось найти фирму, которая платила двоим из нелегальных перевозчиков за поставки новых людей; у меня появилась теория, как «Нуэве» узнавали информацию о других приезжих.
— Зачем ты мне это рассказываешь? — спросил Найнс, даже не глянув в сторону нежеланного собеседника.
— Хочу, чтобы ты знал, дело движется. Скоро мы прижмём «Нуэве» и освободим Гэвина.
Молча кивнув, Ричард допил остатки тириума. Андроид предпочёл заблокировать отображение эмоций, и лицо застыло в неестественной маске.
— Я так устал, — протянул Коннор, откинувшись на спинку дивана. — Не представляю, как дойду до такси.
— Переночуй в участке.
— Не могу, меня ждут дома, — карие глаза потеплели, а на губах расцвела улыбка. — Я когда переехал от Хэнка, так сильно скучал по Сумо, что однажды не выдержал и завёл пса. Дворнягу. Я приютил его не сразу. В первую нашу встречу он напал на меня и сбежал, а когда в следующий раз мы пересеклись в переулке, он пил из лужи, а я спугнул, и он меня укусил. Несколько месяцев мы сталкивались на улице, он постоянно на меня скалился, рычал, иногда пытался укусить, пока я не понял, что за агрессией и злобой он скрывает страх. И однажды после работы я решил забрать его: заранее купил поводок, сколотил будку и выловил его на одной из помоек. С ним тяжело, Ричард, он не привык к любви и заботе, почти полгода понадобилось, чтобы он открылся и начал мне доверять. Зато так приятно возвращаться домой, зная, что тебя там ждут, — мечтательно закончил Коннор. — Ты бы тоже завёл себе животное.
— У меня есть, — ответил Найнс, — кот и рыбка.
— И кот не пытается её съесть? — удивился Эйтс.
— Нет, они в разных комнатах, — вздохнул и поднялся. — Мне пора. К коту.
Махнув на прощание, Ричард выудил из кармана брелок и, крутанув его на пальце, пошёл к машине. Коннор был прав, от одной мысли, что дома кто-то ждёт, уже становилось легче.