Не мог, Ричард объяснял это несколько раз. Слишком сложно андроидам давалось контролировать перепады эмоций, процессор не в силах был справиться с таким ударным объёмом данных, и система выводила в приоритет самый быстро осуществимый и высоко результативный вариант. Довольно часто этот вариант оказывался противозаконным.
— Я не должен, блядь, продолжать оправдывать его. Сраные чувства, от вас одни проблемы, — на выдохе произнёс Гэвин и поднял взгляд на небо.
В чистой голубой высоте плыли редкие белые облака, на деревьях неподалёку щебетала стайка воробьёв, соседский ребёнок с громким хохотом пронёсся на велосипеде вниз по склону. Мир вокруг продолжал жить, в то врёмя, как Рид ощущал, что умер.
Час просидев на крыльце, Гэвин с трудом нашёл в себе силы подняться и посмотреть на дом. Их дом. Дом, в котором он был счастлив со своим андроидом, дом, в котором ещё с утра целовал умелые губы и стонал в горячих объятьях. Дом, в который теперь не хотелось возвращаться. Шаг внутрь, вглубь коридора, и перед глазами встала картина, где обнажённый Ричи встречал после тяжёлого рабочего дня, и каким гибким и чувствительным было его тело, напичканное новыми улучшенными сенсорами. Гостиная, в которой на мягком диване вместе смотрели кино и сериалы, укутавшись в плед, хотя андроиду даже не нужно согреваться. Кухня, где Ричи обучался готовке, придумывал что-то новое, но всегда вкусное, и где варил лучший кофе в мире. «Щепотка соли и моя любовь — главные ингредиенты моего кофе», — каждый раз звучало в ответ, слоило попросить раскрыть секретный рецепт. Спальня, где… Где было всё и даже больше: безграничная любовь и нежность в обычное время; грубость и страсть, когда мирились после редких ссор; быстрый перепихон с утра, чтобы довольным уйти на работу или медленный вдумчивый секс по выходным, чтобы наверстать упущенное на неделе.
Каждый уголок квартиры пропах его чувствами и хвойным одеколоном, который так полюбил Ричард в последний год. Мысли нитями тянулись из головы в разные уголки квартиры и воскресали образами, которые сейчас вызывали не радость, а тупую ноющую боль глубоко под рёбрами. И больше не получалось разбудить злость, ненависть, чувство омерзения и предательства, которые вытащил из себя Рид во время звонка в полицию. Он выплеснул эту горечь во время разговора и своего слёзного признания, и к моменту приезда офицеров был полностью опустошён, выгорел, избавившись от липкой чёрной дряни внутри. Когда в дверь постучали, Гэвин едва нашёл в себе силы открыть, за десять минут, прошедшие от разговора по телефону до приезда полиции, успев сотню раз пожалеть, что затеял всё это.
— Ты же был счастлив, так чего не хватало? Легче стало от того, что сдал его? — шипел себе под нос, пока рылся в ящиках в поисках документов. — Ни хуя тебе не легче, зато заткнул свою гордость детектива, вручил преступника в руки правосудия.
Ненавидя сам себя, Рид достал небольшую спортивную сумку, покидал в неё несколько пар носков, запас трусов, три футболки и пару сменных джинсов. Документы на дом и новую машину, которые Ричард оформил на самого Гэвина, засунул во внутренний карман лёгкой летней ветровки и вышел на улицу. Находиться внутри, продолжать жить здесь, делая вид, что ничего не изменилось, было свыше Ридовых сил.
— К чёрту всё. — Достав телефон, Гэвин в несколько кликов вызвал такси до ближайшего дешёвого мотеля, в котором планировал поселиться до конца суда. Запас на счёте позволял снять квартиру сразу на несколько месяцев, но Рид искренне надеялся, что процесс над Найнсом будет быстрым. Деньги, отложенные на отпуск в Европе, ещё пригодятся в будущем. Когда беспилотник приехал, Рид запрыгнул в прохладный салон и отвернулся, не желая видеть, как удаляется маленький белый домик, в котором осталось не только их совместное счастье, но и сердце самого Гэвина.
Уже к вечеру Рид порадовался, что поселился в мотеле. Стоило включить местные новости, как он увидел на весь экран свою небритую шрамированную рожу рядом с бесстрастным лицом Ричарда. Не нужно было быть детективом, чтобы догадаться — кто-то слил информацию о деле журналистам.
— Чёртовы стервятники, — с презрением выплюнул Гэвин и переключил канал.
— …За моей спиной находится дом, в котором последние два года проживал Гэвин Рид вместе со своим похитителем. Как стало известно из анонимного источника, Гэвин Рид исчез 11 августа 2039 года и вплоть до 13 августа 2040 находился в розыске, в дальнейшем расследование было приостановлено в связи с отсутствием улик. И сегодня с утра, спустя пять лет после своего исчезновения, бывший детектив Гэвин Рид связался со службой спасения. Полиция, прибывшая на вызов, арестовала андроида серии RK900 Ричарда Найнса в связи с подозрением в похищении и удержании против воли, ещё ряд обвинений не разглашается.
— Какой же пиздец, — простонал в потолок Рид и пролистал все местные каналы, и на каждом наткнулся на свою и Ричардову фотографии. — Ещё и в прайм-тайм, охуенно просто.
Тут же зазвонил телефон, на котором высветилось имя отца, и Гэвин поспешил вырубить звук. Разговаривать с папами он не хотел, не знал, как объяснить родителям ситуацию, ведь Ричарда они приняли и полюбили. А теперь, когда весь город (если не весь штат) знал правду, Гэвин не представлял, где взять силы, чтобы подтвердить новости и признаться во вранье. «Простите меня», — отправил он короткое сообщение родителям и отключил телефон.
— Пусть это будет сном, кошмарным сном, а с утра всё станет, как раньше. — Закинувшись парой таблеток снотворного, Гэвин закутался в одеяло и отключился.
На утро легче не стало. Журналисты продолжали мусолить тему его похищения, добавляли надуманные версии, выкатывали глупые рассуждения и предположения, от которых Гэвину становилось тошно, и поливали грязью то виновного Ричарда, то глупость самого Рида и плохую работу полиции Детройта.
— Уроды, блядь, — буркнул Гэвин, пока жевал тост, и переключился на музыкальный канал.
Позавтракав, мужчина оделся, посмотрел на потухший экран смартфона и решил, что ещё сутки не будет включать его, после спустился в холл мотеля и купил в магазинчике неподалёку солнцезащитные очки. Изучающий взгляд продавца Гэвин не оценил, поэтому не побрезговал после оплаты предложить Майки (как гласил бейджик) прогуляться на хуй и не пялиться, как баран. Дойдя до ближайшей остановки, Рид запрыгнул в автобус, убеждая себя, что никто не смотрит в его сторону. Получалось не очень, а болтовня мальчика лет пяти, который дёргал маму за штанину и тыкал прямо в лицо с возгласами «это же тот дядя» только добавляла нервозности. Напряжение и раздражение достигли своего апогея, когда до полицейского участка оставалось две остановки, и Гэвин поспешил покинуть салон раньше, чем сорвётся на любопытного пацана и его мамашу, которая не могла заставить ребёнка замолчать.
Пройдя два перекрёстка, Гэвин оказался на центральной площади и замер, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. Именно здесь четыре года назад, в ресторанчике на крыше бизнес-центра, Гэвин познакомил Ричарда с отцами. Там, в кафе за углом, три года назад Ричи подарил ключи от нового «форда», а спустя ещё год выбрал это же место, чтобы вручить ключи и договор на покупку их общего дома. В парке через два квартала они часто гуляли на выходных, строили планы, как сыграют свадьбу, когда закон о браках с андроидами доведут до ума. Поодаль, под багровым навесом, прятались во время недавнего ливня, а в том переулке в середине дня Ричи делал минет, когда захотелось острых ощущений. К горлу подкатил ком, и Гэвин с трудом протолкнул его обратно.
— Соберись, хватит сопли разводить, — с раздражением процедил Рид и, уперев взгляд в асфальт, быстрым шагом пошёл в сторону участка.
Если до вчерашнего дня о том, что Гэвин был детективом, знали только офицеры и детектив, которые приехали забрать Ричарда, то сейчас все взгляды были направлены в его сторону. Во многих читалась жалость, которая поднимала внутри волну злости и негодования; в других — отвращение; третьи смотрели с банальным любопытством, будто пришли в зоопарк посмотреть на невиданную зверушку.