— О'кей, приятель! — хрипловатым голосом проговорила она. — Рассказывай быстро.
Тот, близоруко щурясь, сел и огляделся по сторонам.
— Мои очки…
— Вон, на полу, — показала Джиггер. — Одно стекло треснуло.
«Балбес» принялся шарить по полу, но очков так и не нашел. Потеряв терпение. Джиггер встала, подошла к нему и, подобрав их, вложила ему в левую руку. «Балбес» торопливо нацепил их на нос, вздрогнул, увидев перед своим левым глазом зазубренные осколки стекла, а затем мрачно зыркнул на нее правым и возмущенно спросил:
— Что вы здесь делаете?
— Переснимаю записную книжку Б. Б. Бернарда, — язвительно ответила она, затем примирительно улыбнулась: — Не дергайтесь, я вас не выдам. Во всяком случае — пока.
«Балбес» перестал вертеть головой, вновь посмотрел на нее и наконец взял себя в руки.
— Между прочим, это и не ваша комната, — проворчал он. — У вас у самой рыльце в пушку.
— Элементарно, дорогой Ватсон. Я думала, что здесь туалет, вошла, увидела, как вы тайком делаете какие-то фотографии и закричала.
В открытом глазу незнакомца появилось обеспокоенное выражение, а второй закрылся снова.
— Вы кричали?
— Еще нет.
«Балбесу» потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, как обстоят дела, а потом он заявил:
— Почему бы не наоборот? Я тоже могу закричать. Получится ваше слово против моего.
— А я предложу обыскать нас обоих, — усмехнулась Джиггер. — Все, что найдут у меня — это я сама, но у вас… — Она указала на кучку «шпионского снаряжения» на полу.
Глянув на нее, «балбес» захлопал себя по карманам и разозлился.
— Вы шарили у меня в карманах!
— Все здесь, ничего не пропало. Я хотела знать, как к вам обращаться. Довольно странные вещи вы с собой таскаете, мистер Келли Брэм Николас Четвертый. Вы что, мастер-телевизионщик?
— Да, — с раздраженным видом буркнул он, по-прежнему сидя на полу и рассовывая свое барахло по карманам. — Именно так.
— Ну конечно, — насмешливо кивнула Джиггер. — Вы можете быстро назвать хоть одну причину, по которой мне не стоит подойти к двери и закричать?
Судя по всему, таковых у него не было. Глядя на нее одним глазом, отчего его лицо перекосилось, он только произнес:
— Э-э-э…
— Так я и подумала, — кивнула Джиггер, вставая с кровати.
Она была уже на полпути к двери, когда он сказал:
— Я репортер.
Джиггер обернулась.
— Кто?
— Репортер, — повторил он, на сей раз более уверенно. — Ищу, понимаете ли, сенсацию.
— Так я и поверила, — бросила Джиггер, вновь направляясь к двери.
— Подождите! — В этом возгласе прозвучало такое неподдельное отчаяние, что она остановилась и, повернувшись к нему, увидела, что он сорвал очки и, щурясь, смотрит в ее сторону. Джиггер вновь почувствовала надвигающийся приступ жалости, но тут же строго-настрого приказала себе не расслабляться.
— Ну? Что еще?
— Я не могу думать, — пробормотал он с таким видом, словно неспособность думать одновременно и вызывала у него ярость, и ужасала. — Не могу думать без очков.
— У вас осталась одна целая линза.
— Так еще хуже… я продолжаю открывать другой глаз и… не могу… ничего не получается!
Он и в самом деле выглядел ошеломленным. Джиггер подошла к нему и, наклонившись, машинально погладила по щеке.
— Полегче, тигр, полегче. Успокойся немного.
Сначала он отпрянул, но затем замер, позволяя ей трогать себя. Кожа была жесткой, совсем как автомобильная покрышка, только гораздо теплее.
— У меня есть запасные очки на яхте.
— Хотите, чтобы я вам помогла? Отвезла на яхту?
— Да.
— Ради Бога. Как только вы мне скажете, к чему все эти ваши шпионские штучки.
— Шпионские? — Он недоуменно заморгал.
— Брось прикидываться, приятель. Фотографии. С чего это вдруг тебе понадобилось переснимать записную книжку Б. Б. Бернарда?
Он покачал головой, крепко стиснув зубы. Джиггер почувствовала, как напряглись мышцы его щеки.
Тогда она встала и, подбоченившись, посмотрела на него сверху вниз.
— Ты попался, Чарли. Все равно рано или поздно придется все рассказать. Вопрос только в том, кому — мне или Б. Б. Бернарду?
— Нечего тут рассказывать, — угрюмо насупившись, проворчал «балбес».
— Ах, так? Ну тогда приготовься — сейчас я так завизжу…
Не успела она повернуться к двери, как он быстро сказал:
— В этом деле замешаны другие люди. Я не могу взять на себя такую ответственность. Не могу сказать ни слова.