Однако чемберленовцам приходилось считаться с очень популярными в то время в Англии пацифистскими настроениями, находившими свое особенно яркое выражение в стремлении широких масс обеспечить мир всего мира через Лигу наций. В конце 1934 года британский «Союз друзей Лиги наций» под руководством лорда Роберта Сесиля организовал в стране добровольное «голосование за мир», в котором приняло участие 11,5 млн. человек. Из них около 10,5 млн. высказались за применение силы против агрессоров. Это вынуждало чембер — леновцев к известной осторожности и заставляло их маневрировать. Поэтому, сделав Самуэля Хора министром иностранных дел, они сохранили Идена в качестве министра без портфеля, но со специальным поручением заниматься делами Лиги наций.
Третьим шагом все в том же направлении явилось англо-германское морское соглашение, подписанное в июне 1935 года. Как известно, Версальский договор устанавливал очень жесткие ограничения для морских вооружений Германии. В феврале 1935 года Гитлер односторонним решением разорвал все военные статьи этого договора и приступил к гонке немецких вооружений на суше и на море. Конференция в Стрезе осудила (хотя и в мягкой форме) названные действия «фюрера». И вот теперь, всего через два месяца после Стрезы, Англия официально признала право Германии на морские вооруженния, далеко выходившие за версальские рамки! Это было столь вызывающим актом «умиротворения» агрессора, что накануне подписания соглашения даже Франция заявила Англии протест. Однако правительство Болдуина пренебрегло недовольством своего союзника и на следующий день, 18 июня, подписало названное соглашение. Оно предусматривало общее соотношение тоннажа военно-морского флота обеих стран, как 100 и 35, но с тем, что за Германией остается право иметь подводный флот, равный подводному флоту всей Британской империи. Официозные комментарии не оставляли сомнения в том, что важнейшим мотивом для заключения такого соглашения было стремление Англии обеспечить Германии господство на Балтийском море против СССР. Дорога для гитлеровской гонки вооружений была не только открыта, но даже юридически узаконена.
Так как, однако, осенью 1935 года должны были состояться парламентские выборы, а широкие круги населения продолжали резко выступать против фашистских агрессоров, то ради ловли голосов Самуэль Хор в сентябре 1935 года произнес в Женеве на заседании Лиги наций громовую речь против агрессоров, создавая впечатление, будто бы Англия готова применить санкции в отношении Италии, готовившейся развязать войну против Эфиопии. То был не больше, как жульнический трюк. Ибо, когда Муссолини 3 октября все-таки открыл в Африке военные действия, правящая Англия не шелохнулась. А когда 14 ноября состоялись выборы, закончившиеся победой консерваторов (не столь блестящей, как в 1931 г., но все-таки вполне обеспечивающей им пребывание у власти), чемберленовцы попробовали взять реванш за сентябрьское выступление Самуэля Хора.
Война в Африке остро поставила вопрос о санкциях Лиги наций против Италии. Иден в Женеве проявлял немало активности, требуя установления санкций, а в это самое время Чемберлен в Лондоне открыто называл санкции «сумасшествием». Лаваль, стоявший тогда во главе французского правительства, просто саботировал введение санкций. Так как СССР твердо отстаивал политику санкций и так как эту политику поддерживал ряд государств второго и третьего ранга, Чемберлену и Лавалю не удалось совсем избавить Италию от санкций.
Однако они добились того, чтобы принятый в конечном счете Лигой наций компромисс носил достаточно беззубый характер: санкции, например, не распространялись на столь важный с военной точки зрения продукт, как нефть.
В декабре 1935 года чемберленовцы сделали дальнейший шаг вперед: Самуэль Хор совместно с французским премьером Лавалем разработал план ликвидации итало-абиссинской войны путем передачи под контроль Муссолини половины эфиопской территории. Это был откровенный подарок агрессору за то, что он совершил акт агрессии! Это было поощрение для других потенциальных агрессоров следовать примеру Муссолини!.. Непосредственная реакция в Англии и Франции на план Хора — Лаваля была такова, что Лаваль едва удержался у власти, а Самуэль Хор был вынужден немедленно же подать в отставку [12].
Только теперь, наконец, Иден был назначен министром иностранных дел, что можно было рассматривать как успех «сторонников Антанты» Однако чемберленовцы сразу же обставили нового министра иностранных дел целым рядом закулисных рогаток, превращавших его в пленника рыцарей «классовой ненависти». Результат понятен.
Когда 7 марта 1936 г. Гитлер объявил о разрыве Локарнского договора и реоккупировал Рейнскую область и когда СССР предлагал принять решительные меры против этого нового акта агрессии, Англия и Франция при поддержке США ограничились лишь словесными протестами, которые оказывали на Гитлера такой же эффект, как слова крыловского повара на кота Ваську. А между тем, как позднее стало известно, гитлеровские генералы, вступая в Рейнскую область, имели в кармане предписание немедленно ретироваться, если французы окажут им какое-либо сопротивление.
Далее, когда 18 июля 1936 г. Франко при активной поддержке Гитлера и Муссолини поднял мятеж против законного правительства Испанской республики, Англия и Франция, опять-таки при поддержке США, стали инициаторами комедии «невмешательства», которая фактически превратилась в косвенную поддержку Франко и его иностранных покровителей [13].
Разумеется, все только что указанные действия бри — танского правительства явно противоречили московскому коммюнике от 1 апреля 1935 г. и в конечном счете носили антисоветский характер. Но все-таки зимой 1936/37 года, когда премьером был Болдуин, а министром иностранных дел являлся Иден, Англия старалась соблюсти в испанском вопросе хотя бы внешние формы нейтралитета и беспристрастия. Мне удалось также свести к минимуму вредные последствия наших расхождений по испанским делам для англо-советских отношений в целом Помню свой разговор с Иденом по этому вопросу, происходивший в самом начале испанской войны.
— Для меня ясно, — говорил я, — что Советское и британское правительства по-разному подходят к испанским событиям… Здесь у нас имеются разногласия, которые в дальнейшем могут даже возрасти, но все-таки Испания — это только одна из проблем внешней политихи обеих стран. Есть много других проблем, даже более важных, чем эта, по которым у СССР и Англии нет противоречий… Давайте локализуем наши расхождения на испанском вопросе и постараемся, чтобы они возможно меньше отражались на англо-советских отношениях вообще… Было бы крайне нежелательно, чтобы московское коммюнике превратилось в пустую бумажку.
Иден на мгновение задумался и потом ответил:
— Я с вами вполне согласен и со своей стороны сделаю все возможное для того, чтобы наша политика следовала принципам, изложенным в московском коммюнике. Это очень важно не только для Англии и СССР, это важно также в интересах всеобщего мира.
Иден еще раз остановился на мгновение и затем несколько тише прибавил:
— Но вы понимаете, что не все тут зависит от меня.
Да, я это прекрасно понимал, но все-таки должен констатировать, что вплоть до середины 1937 года температура англо-советских отношений стояла значительно выше нуля.
Ниже нуля
28 мая 1937 г. премьер Болдуин ушел на покой и вместо него главой правительства стал Невиль Чемберлен. Узнав об этой новости, я невольно подумал «Черчилль ошибся в своем прогнозе — не он, а Чемберлен оказался у руля. Теперь впереди сговор Чемберлена с Гитлером, а дальше?..».
Невиль Чемберлен был, несомненно, самой зловещей фигурой на тогдашнем политическом горизонте Англии. Зловещей по глубоко органической реакционности своих воззрений, зловещей по тому влиянию, которым он пользовался в консервативной партии. Тот факт, что Невиль Чемберлен был человеком ограниченных взглядов и малых способностей, что его политический кругозор, по выражению Ллойд Джорджа, не возвышался над кругозором «провинциального фабриканта железных кроватей», только усугублял опасность от его пребывания у власти. Отец Невиля знаменитый Джозеф Чемберлен считал этого своего сына (в отличие от другого сына, Остина) непригодным для политики и с молодости готовил его к торговой деятельности. Однако и на коммерческом поприще Невиль не стяжал особых лавров. Тогда его двинули по «муниципальной линии». Здесь, пройдя ряд промежуточных ступеней, он стал в конце концов мэром Бирмингема. В 1917 году, как консерватор знатного происхождения. Невиль Чемберлен получил пост министра рекрутирования армии в коалиционном кабинете Ллойд Джорджа, но позорно провалился и был изгнан премьером из правительства. И вот теперь этот самый Невиль Чемберлен стал главой британского кабинета, да еще в такой сложной и трудной мировой обстановке! Поневоле в голову приходила мысль «Вот до какого глубокого разложения докатился английский господствующий класс!».
12
Впрочем, Хор недолго ходил без портфеля, ведь он был для правящей верхушки вполне «свой человек». Правда, в вопросе с Эфиопией он оступился, но нельзя же было долго сердиться на такого надежного коллегу! В 1936 году, когда общественные страсти несколько улеглись, Хор был назначен морским министром, а позднее министром внутренних дел.
13
Подробности см. в моих воспоминаниях о Комитете по невмешательству в дела Испании, озаглавленных «Иапанские тетради», Воениздат, 1962.