— Давайте произведем съемку еще раз, — обратился он к репортеру, который стоял с улыбкой сожаления на лице. Сюжет должен был выйти в эфир сегодня вечером, а до этого отснятый материал нужно было еще обработать и смонтировать.
— Я ведь не знаю, что сказал этот парень! — басил Хиртрайтер. Он показал пальцем на припаркованные автомобили. — Члены нашего комитета только еще подъезжают, мы хотим продемонстрировать, как много людей поддерживают наши усилия. Поэтому в том, что вы сняли, нет никакого смысла.
— Мне действительно очень жаль. — Репортер беспомощно пожал плечами. — Господин Теодоракис попросил перенести съемку на полтора часа раньше. Я не знал, что это не согласовано с другими членами комитета.
— Что ты наделал! — Хиртрайтер расхаживал взад и вперед, потрясая кулаками. — Как тебе пришло это в голову? Собственно говоря, кем ты себя воображаешь?
Огромный, ростом метр девяносто, с обветренным лицом и гривой седых волос до плеч, он производил сильное впечатление, а гнев придавал ему весьма угрожающий вид. Сзади него собралась группа его соратников, которые тоже были отнюдь не в восторге от того, что съемка началась раньше времени.
— Я сказал все, что нужно, — оправдывался Янис. Он стоял, засунув руки в карманы джинсов, и старался не показывать своего удовлетворения. — Не беспокойся.
— Я беспокоюсь, когда хочу! — прорычал Хиртрайтер. Его лицо налилось кровью. — Ты никогда ни с кем не советуешься! Я сыт твоими эгоистическими выходками, как и все собравшиеся здесь! Мы десять раз обговаривали время съемки, а ты перенес его по своему усмотрению!
Наблюдая за столь опасным развитием событий, репортер втянул голову в плечи. По его лицу было видно, что он хочет как можно быстрее убраться отсюда, но путь к автомобилю ему преграждали три десятка человек с мрачными лицами.
— Доставайте вашу камеру из багажника и несите опять сюда! — крикнул ему Хиртрайтер.
— У нас нет времени, — мужественно возразил репортер. — Если вы хотите, чтобы этот сюжет вышел сегодня вечером в эфир, нам нужно срочно ехать, чтобы успеть поработать над ним. Репортаж получится классным, обещаю вам.
Хороший аргумент, подумал Янис. Разумеется, Хиртрайтер и все остальные хотели, чтобы репортаж показали в тот же вечер. Это имело большое значение, поскольку через день должно было состояться заседание комитета. В конце концов толпа неохотно расступилась. Репортер поспешил к своему автомобилю и нырнул в салон, где его уже ждали коллеги, успевшие завести двигатель — как при ограблении банка.
— Итак, — обратился Людвиг Хиртрайтер к Янису тоном, не сулившим ничего хорошего. — Мелкий, тщеславный интриган, объясни-ка нам, что ты задумал. Все мы здесь преследуем одну общую цель. У нас демократия, и мы приняли совместное решение. Нельзя допускать, чтобы один постоянно шел наперекор воле всех остальных.
Теодоракис лишь ухмылялся. Он получил в свое распоряжение трибуну и был более чем доволен. Оскорбления Хиртрайтера отскакивали от него, как капли дождя от плаща из водоотталкивающей ткани.
— Что тебе, собственно, нужно? — спросил он. — Я привел цифры, факты и доказательства мошенничества. Без меня вы все еще стояли бы на рынках с плакатами и шумели по поводу вырубки пары деревьев.
— Осторожней, дружище, — злобно проскрежетал Хиртрайтер. — Следи за словами, или я за себя не ручаюсь.
— Людвиг, — заговорила примирительным тоном Рики. — В самом деле, Янис дал прекрасное интервью, ты останешься доволен.
— Придержи язык, ты, глупая гусыня! — Хиртхайтер бросил на нее полный презрения взгляд. — Ты ничего не смыслишь и болтаешь то, что внушил тебе этот парень.
Улыбка застыла на лице Рики. Откровенно уязвленная, она молчала. Янис был взбешен. На каком основании этот старый деспот считает его безмозглым юнцом?
— Вы двое погубили всё своим болезненным тщеславием, — продолжал Хиртрайтер с сарказмом. — Успех нашего дела зависит от понимания, объективности и тонкого чутья. Нельзя только полемизировать и разводить демагогию, нужно еще и соображать.
Резким движением он повернулся и пошел прочь.
— По крайней мере, я говорю то, что знаю, и не утаиваю важную информацию, как ты! — крикнул ему вслед Янис. — Почему ты до сих пор никому не рассказал, сколько денег предложила тебе «ВиндПро» за луг?
Людвиг Хиртрайтер остановился и обернулся. Остальные члены общественного инициативного комитета удивленно переглянулись и заговорили вполголоса.
— Подумать только! — Янис злорадно улыбнулся. — Никакая свинья не поверит, что ты, получив такие деньги, будешь действительно выступать против парка ветротурбин!