Вот проповедь самого о. Иоанна, объясняющая его добрые слова о татарах: “Ни одна религия, кроме веры православной, не может привести человека к нравственному совершенству или святости… Если же ныне многие христиане православные живут хуже мусульман и язычников, так что глава магометан в России публично во всеуслышание всех недавно в Петербурге провозгласил похвалу своим единоверцам за то, что между ними нет таких нечестивых, как между христианами, посягающими на жизнь царей; - то такая подлинно нечестивая жизнь христиан не должна нимало, конечно, ставиться в упрек вере православной”[212]. Итак, - вот отчего о.Иоанн говорит, что в царском дворце можно не опасаться присутствия рабочих из татар: не потому, что он “с пониманием” относился к исламу и видел в нем путь, который приводит к спасению параллельно с православием и независимо от него, а потому, что татары в русского царя бомб не бросали…
В “Сатанизме для интелигенции” я приводил пример гневного отношения о. Иоанна к проповедям Льва Толстого (которые ближе все же к теософии, чем к православию). Мяло тех отзывов о. Иоанна о Толстом не заметила, иначе ей и в о. Иоанне пришлось бы подметить “столь нехарактерную для русской традиции нетерпимость к духовным исканиях и блужданиям творческих людей” (с. 129).
Вообще достаточно представить себе диалог между о. Иоанном и Н. Рёрихом – и станет ясно, насколько кощунственна рёриховская выдумка о том, будто о. Иоанн был с ними единомыслен.
Вот пришел бы Рёрих к о. Иоанну и сказал: благослови, отче, сжечь мощи и уничтожить кладбища! И что бы он услышал в ответ? – “Идите к мощам святых угодников и смотрите, какая вера правая. В какой вере Бог творит такие чудеса, как в православной? В какой вере люди удостаиваются нетления и благоухания тел по смерти и творят столь великие и многие чудеса? Идите к преподобному Серафиму и к святому Сергию; идите к Феодосию Черниговскому. Или вы хотите слушать нынешних интеллигентов, недоучек и переучившихся, будто бы мощей нет, нет чудес?”[213].
О. Иоанн есть прежде всего молитвенник. Он не книжник-теоретик. Молитва, молитва, молитва – вот его постоянный призыв. К молитве он призывает, о молитве свидетельствует, молитву творит… И если бы Рёрих был его духовным сыном, то именно о молитве (а не о культуре и картинах) и был бы прежде всего разговор между ними... И вот, представим, что Николай Рёрих приходит к отцу Иоанну и открывает ему свой помысл: мол, отче, мне очень понравились размышления о молитве, высказанные в “Ключе к теософии”, книге “нашей замечательной соотечественницы” Елены Блаватской: “Интересующийся: Верите ли вы в молитву, молитесь ли вы вообще? Теософ: Мы – нет. Интересующийся: Вы не молитесь даже Абсолютному Принципу? Теософ: Зачем? Будучи весьма занятыми людьми, мы едва ли можем позволить себе тратить время на обращение со словесными мольбами к чистой абстракции… В нашем понимании внутренний человек и есть тот единственный Бог, которого мы можем знать… Молитва – не прошение. Это скорее таинство, оккультный процесс, посредством которого конечные и обусловленные мысли и желание, неспособные быть в воспринятыми необусловленным Абсолютным Духом, трансформируются в духовные устремление и волю… Мы отказываемся молиться сотворенным конечным существам – то есть богам, святым, ангелам и так далее, ибо рассматриваем это как идолопоклонство. Мы не можем и молиться Абсолюту по причинам, изложенным выше. Поэтому мы стараемся заменить бесплодную и бесполезную молитву приносящими пользу делами... Христиане проявляют сатанинскую гордыню в своей уверенности, что Абсолют, или Бог снизойдет до того, чтобы выслушивать каждую глупую или эгоистическую молитву”[214].
Согласился бы с таким отношением к молитве святой Иоанн? Поддержал бы он увлеченность Рёриха Блаватской? Посоветовал бы ему и дальше следовать теософским путем? Сравним хулы Блаватской с опытом о.Иоанна:
Блаватская: “Мы не можем молиться Абсолюту”. Св. Иоанн: “Бог будет для тебя всем в одно мгновение, ибо Он простое Существо, выше всякого времени и пространства, и в минуты твоей веры, твоего сердечного единения с Ним совершит для тебя все, что тебе нужно к спасению тебя и ближнего”. “Есть безначальное, личное Существо, Которому имя – Бытие (Аз есмь Сый). Оно сотворило все существа словом. Это личное, безначальное Бытие, Которое мы называем Богом”. «Молясь, я верую твердо, что 1) Бог есть Един Сый и вся исполняяй, следовательно одесную меня, 2) что я образ Его, 3) что Он бездна благости и 4) Источник всякой благости и что Он Сам уполномочил меня молиться ему». “Ласкаюсь я к Тебе, Отец и Творец и Питатель мой”.
Блаватская: “В нашем понимании внутренний человек и есть единственный Бог”. Св. Иоанн: “Молитва есть возношение ума и сердца к Богу, созерцание Бога, дерзновенная беседа твари с Творцом, благоговейное стояние души перед Ним, как перед Царем и Само-Животом, дающим всем живот…”. “Господь Бог в отношении к нашей душе – то же, что внешний воздух”.
Блаватская: “Мы отказываемся молиться сотворенным конечным существам – то есть богам, святым, ангелам и так далее”. Св. Иоанн: “Надо только твердо верить, что Дух Святый везде, что в Нем все небо близко к нам, как на ладони, со всеми ангелами и святыми, что только следует призвать Господа или Госпожу Богородицу или святого от всего сердца, с ясновидящей верой с сердечным раскаянием в грехах – и спасение тотчас воссияет…. Враг усиливается всячески стать твердой, высокой и мрачной стеной между твоей душой и Богом, веру рассеивает…. Все эти действия надо считать за мечту, за ложь, и сквозь эту мечтательню стену прорваться к Господу или Богоматери и к святым. Как прорвешься, так тотчас ты и спасен. Вера твоя спасет тебя”.
Блаватская: “мы стараемся заменить бесплодную и бесполезную молитву приносящими пользу делами” Св. Иоанн: “Когда молишься о чем-либо Господу, или Пресвятой Богородице, или Ангелам и святым, прося их ходатайства о себе или о других перед Богом, - тогда слова, выражающие твое прошение, почитай за самые вещи, за самое дело”.
Блаватская: “Христиане проявляют сатанинскую гордыню в своей уверенности, что Абсолют, или Бог снизойдет до того, чтобы выслушивать каждую глупую или эгоистическую молитву”; “Вот чему учит христианская религия и с чем мы боремся: “Милость Божия безгранична и неизмерима. Невозможно представить себе столь ужасного греха, чтобы цена, уплаченная во искупление вины грешника, не смыла его тысячекратно. К тому же, покаяться никогда не поздно””. Св. Иоанн: “Когда молишься о прощении грехов своих, укрепляйся всегда верою и упованием на милосердие Божие, готовое всегда прощать наши грехи по искренней молитве и всячески бойся. Как бы не запало в сердце отчаяние, выражающееся тяжелым унынием сердца и принужденными слезами. Что твои грехи против милосердия Божия, каковы бы они не были, лишь бы только искренно ты каялся в них. А бывает часто, что человек молится и внутренне сердцем не надеется, что грехи его будут прощены, считая их как бы выше Божия милосердия. За то, действительно, и не получает прощение... Неуверенность в получении просимого у Бога – хула на Бога”.
Итак, Блаватская прямо обозначает - с чем она борется. Отрицает она именно то, что утверждал св. Иоанн Кронштадтский.
Гипотеза Блаватской о том, что Бог не может слышать молитвы людей, а люди не могут встретиться с Богом, противоречит самому главному в христианстве. Свою неудачу Блаватская перенесла на всех людей. И напрасно. У православных святых другой опыт. “На языке святых слово “желание” относится к предметам или лицам, которые отсутствуют, а слово “рачение” – к тем, которые присутствуют. Будучи по природе невидимым, Бог – Желаемый и Желанный, но в то же время, будучи Вездесущим, обнаруживающим Себя в Своих энергиях, Он есть Рачение для тех, кто оказывается достойным Его”...
Мяло недоумевает – “откуда диакону известно” о разрыве внутренней связи Рёрихов с православием: “разве Рёрихи ему исповедовались?” (с. 236). Но ведь для ответа на этот вопрос не надо выслушивать исповедь и не надо обладать даром телепатии. Все очень просто: в ту минуту, когда Рёрихи впервые согласились с теософскими построениями Блаватской – они перестали быть христианами[225]. В ту минуту, когда они впервые посоветовали другим искать сокровенную истину в трудах Блаватской[226] – они стали врагами христианства. В ту минуту, когда Рёрихи впервые сказали “Примите Шамбалы Владыку”[227] – они противопоставили себя всем христианским мученикам, которые знали только одного Владыку – Христа.
212
Прот. Иоанн Сергиев. Слово в Неделю Православия // Полное собрание сочинений. Т.2. Спб., 1894, сс. 81-82.
225
Эта минута наступила явно прежде 1932 г. 10 окт. 1928 г. между Святославом Рёрихом и его матерью происходит занятный спор по этому поводу: “Светик говорит, что он живет по “Тайной Доктрине” и “Письмам Махатм”. Е. И. ему ответила, что она эти книги знала раньше его, ибо в 1924 году он их еще не знал” (Фосдик З. Г. Мои Учителя. Встречи с Рерихами. По страницам дневника 1922-1934. М., 1998, с. 384).
226
А такие советы очень нередки в рёриховских письмах. Напр.: “Очень огорчили меня Ваши строки о Е. П. Блаватской. Именно Е. П. Бл. была Огненной Посланницей Белого Братства. Именно Она была Носительницей доверенного ей Знания. Именно из всех теософов лишь Е.П. Бл. имела счастье получить Учение в одном из Их Ашрамов в Тибете. Именно она была Великим Духом, принявшим на себя тяжелое Поручение дать сдвиг сознанию человечества, запутавшемуся в мертвых тенетах догм” (Рерих Е. И., Рерих Н. К., Асеев А. М. “Оккультизм и Йога”. Летопись сотрудничества. ТТ. 1-2. М., 1996, т. 2, с. 257).