Ему надо было уметь ладить одновременно с двумя могущественными соседками, Турцией и Россией, и в то же время угождать деспотичному, алчному персидскому правительству, постоянно покушавшемуся на независимость ханства. Ко всему этому приходилось то и дело подавлять внутренние междоусобицы. Года не проходило, чтобы тот или другой из младших ханов не затевал ссоры с кем-нибудь из родственников, ссоры, кончавшейся кровопролитием. Селение подымалось на селение, вассалы ханские жгли и убивали друг друга, и правителю иногда приходилось самому собирать многочисленное войско, чтобы силой водворить спокойствие среди своих строптивых родичей. Но больше всего хлопот и неприятностей было с курдами. Этот самовольный, дикий и воинственный народ, видевший главный источник добывания средств к жизни в грабежах, решительно не хотел признавать никаких границ, бесцеремонно врывался в приграничные владения соседних государств и нагло там хозяйничал.
В свою очередь, курды России и Турции, будучи одинакового мировоззрения со своими собратьями в Персии, поступали точно так же по отношению к ним. Из-за этого между теми и другими возникали постоянные конфликты, возбуждавшие дипломатические переговоры с пограничными турецкими и русскими властями. Положение Алакпера-Бабэй-хана было тем труднее и щекотливее, что в душе он не мог не сознавать полной невозможности прекратить эти ненормальные отношения. Суджинские курды были слишком бедны, слишком безземельны, а в то же время слишком обременены поборами, чтобы иметь возможность существовать исключительно трудами своих рук, не прибегая к грабежу богатых, сравнительно с ними, соседей.
Ввиду таких условий даже исправность поступления податей зависела от удачи в разбойничьих набегах.
Надо было много ума и хитрости, чтобы изворачиваться среди всех этих, по-видимому, исключающих одно другое, положений; но Алакпер-Бабэй-хан умудрялся каким-то ему одному известным способом устраивать так, что в большинстве случаев и овцы были целы, и волки сыты.
XXVI
Сардар Хайлар-хан
– Скажи, – неожиданно спросил Хайлар-хан Рожновского в средине разговора, – где лучше доктора, в России или у ференгов116? Я хочу ехать лечиться. Мне советуют ехать в Париж. Там самые лучшие доктора. Не правда ли?
– Где доктора лучше, я не берусь судить! – отвечал
Осип Петрович. – В Петербурге и в Москве есть прекрасные, знающие врачи!
– Знаю, но они сами не будут лечить, а пошлют лечиться во Францию или Германию, стало быть, для чего же мне ехать так далеко – в Москву? Не проще ли прямо обратиться к ференгам?
Сказав это, Хайлар-хан лукаво улыбнулся и хитро посмотрел на собеседника. Рожновский должен был признать всю разумность приведенного ханом соображения.
– Русские доктора, – подумав немного, сказал он, –
могли бы посоветовать вам отправиться в Пятигорск, Кисловодск или Железноводск. .
– О, нет, нет! – с живостью перебил его хан. – Туда мой ехать не можно, никак не можно!
– Почему это? – удивился немного Рожновский.
– Пятигорск, Кисловодск, Сентука, все мой знают.
Армянин есть, татар есть, персиянин есть, – бэшкэш приносить будет, он давал бэшкэш яман 117, а я ему давай
116 Ференги – здесь: подразумеваются французы.
117 Яман – плохой, худо или плохо, нехорошо.
бэшкэш яхши118. Для меня нехорошо будет, а другой придет, дэньги дай, третий, посмотрэть желает, гаварыт будет, скажет знаком бывал. Улицам идэш – палициюм знай, торговцем знай. Один клянются, другой клянются – тому дай, и того купи, наш хан, говорят. Много беспокойством будет!
Рожновский не мог не улыбнуться в душе, слушая хана и сознавая справедливость его слов и опасений.