— Это без меня, — отрезал Турецкий. — У меня свидание… с женой.
Эпилог
Мысли о смерти посещали Турецкого редко и преимущественно на кладбище.
Как всегда, в конце сентября и, как всегда, во время похорон шел мелкий противный дождь. Похороны были скромные, как говорится, в узком семейном кругу. Члены семьи сплотились вокруг черного гроба и молча слушали панихиду по усопшей рабе Божьей Элеоноре. Родственники родственников стояли отдельной группкой.
Бабушка Элеонора Львовна, не дожившая таки до своих восьмидесяти пяти, снова свела Турецкого с Верой. Он старался не смотреть в ее сторону и зябко поеживался под косым дождем. Где-то на другом конце кладбища в этот же день с помпой хоронили Родичева.
— Александр, вы должны знать… — Они снова перешли на «вы».
Турецкий едва повернул голову. Вера плакала и не пыталась скрыть своих слез.
— Мои соболезнования по поводу отставки вашего мужа. Хотя… вы, наверное, сейчас скорбите по любимому?
— Он давно уже не был моим любимым. И еще. Я убила его.
— Позволь мне высказаться прямо? — вполне добродушно пробурчал Турецкий. — Заткнись, а?