«25.02.1938. О Кавказе. Люди убеждены: на Сталина готовили покушение. Там беспощадная расправа», — отметил в своём дневнике академик В.И. Вернадский, которому, судя по его последующим записям, жилось в советской академической среде непросто, "весело":
«26.03.1938. Жалкое и неприятное впечатление — Данилов — управляющий делами АН СССР и председатель отдела кадров. Совершенно щедринский тип из города Глупова. В партии собираются подонки и воры, и Тит Титычи. Пока их уберут — они уже напакостят», «30.05.1938. "Планы" Иоффе поразительны по их реальной неприспособленности. Попытки Иоффе захвата у нас циклотрона. В качестве негра он выдвинул Тамма. Семенов при выборах пытался присвоить заслуги покойного Лебедева».
14 февраля 1938 года в больнице в Париже при неясных обстоятельствах, скорее всего — благодаря «делу врачей», умер активный помощник Бронштейна-Троцкого — его сын Л. Седов.
К концу подходила история с арестованными заговорщиками в верхушке коммунистической партии. В тюрьме ждали своей участи участники так называемого «Право-троцкистского блока», и среди них Николай Бухарин, который ещё надеялся на сравнительно положительный исход дела и из тюрьмы написал 43 письма Сталину.
Э. Радзинский, анализируя письма Бухарина, пришел к выводу: «Итак, режим строгий, но полная вежливость и кормят хорошо. И никаких пыток».
Со 2-го по 13-е марта 1938 года в Москве в Доме Союзов прошел третий судебный процесс над 21 видным советским деятелем: Бухариным, Рыковым, Радеком, Крестинским, Раковским, над организатором первого московского процесса Ягодой и других, включая врачей-убийц: Левина, Плетнева и Казакова. Кстати, об этом «деле врачей», в отличие от послевоенного, современные демократ-либералы почему-то почти не говорят. На этом судебном процессе Х. Раковский надумал прочитать суду лекцию на тему — «Участие евреев во многих революциях на планете».
Стоит заглянуть на некоторые показания обвиняемых в ходе этого процесса, чтобы убедиться — картина событий, которая вырисовалась в результате их показаний, совпала с картиной, которая вырисовалась ранее в результате показаний других арестованных. В связи с этим процитирую небольшой интересный фрагмент из материалов этого судебного процесса — показания помощника Ягоды П.П. Буланова:
«Ряд фактов и данных, которые я сообщал на предварительном следствии, на допросах у прокурора, о которых я буду показывать сейчас, мне известны лично со слов, из разговора с Ягодой или из разговоров его в моем присутствии с другими соучастниками. За годы работы у Ягоды в качестве личного секретаря и секретаря наркомата, я привык смотреть на все глазами Ягоды, проводя значительную часть суток в течение ряда лет в наркомате, около Ягоды.
Мысль такова, что Бухарин будет у него в руках марионеткой и будет делать все, что ему, Ягоде, угодно. Вооруженный переворот, по определению Ягоды, они приурочивали обязательно к войне. Я как-то задал Ягоде недоуменный вопрос: я собственно, не понимаю — война, непосредственная опасность, напряженное положение и в это время правительственное потрясение — так на фронте дела могут весьма и весьма пошатнуться. Ягода мне на это прямо сказал, что я — наивный человек, если думаю, что они, большие политики, пойдут на переворот, не сговорившись с вероятными и неизбежными противниками СССР в войне. Противниками назывались немцы и японцы. Он прямо говорил, что у них существует прямая договоренность, что в случае удачи переворота, новое правительство, которое будет сконструировано, будет признано, и военные действия будут прекращены».
Вышинский: «На каких условиях?»
Буланов: «Я боюсь сказать точно, но у меня в памяти осталось насчет концессий и уступок. Тогда же впервые я услышал о том, что Крестинский и Карахан — это целиком их люди, причем люди не только ответственные, но и умеющие работать».
Вышинский: «А не помните ли вы другую фигуру одного из предыдущих процессов, не менее зловещую фигуру, — Ивана Никитича Смирнова? Не известно ли вам, был ли и с ним связан Ягода и не покрывал ли он его?»
Буланов: «Из фактов относительно Смирнова я знаю точно, что когда Смирнов был в тюрьме, Ягода посылал Молчанова и через него дал указание Смирнову, в каких рамках держаться в случае необходимости, когда от него потребуют те или иные показания Это совершенно точно».
Вышинский: «А неизвестно ли вам, что сделал Ягода, когда Смирнова из этой тюрьмы доставили в Москву?»