— Не шали, Костя. Ты совсем разучился вести себя. Страшно выходить за такого повесу замуж, — сказала она с шутливым упреком.
— Не бойся. Не подведу, — ответил он, садясь рядом. — В серьезных делах можешь на меня положиться.
— Ждем вас, друзья! — крикнула из окошечка Сумиэ.
Ответные слова заглушило гуденье мотора.
Машина дрогнула и помчалась вдоль улицы.
Като и профессор Таками прощально помахали вдогонку шляпами, постояли у дома и вернулись назад в помещение. Гото, вспомнив, что у него на исходе табак, завернул за угол в магазин, купил папирос и пошел обратно…
Около автобусной остановки его внимание привлекла странная пара, показавшаяся ему чем-то знакомой: невысокий худенький мальчик лет десяти, в школьной форме, вел за руку через улицу малыша, видимо только недавно научившегося твердо ходить. Фары промчавшегося мимо автобуса на момент осветили ярко лица обоих.
— Чикара! — воскликнул Гото, бегом бросаясь к ребятам. — С кем ты? С Хироси?… Вас же задавят здесь!.. Куда ты шагаешь с этим карапузом так поздно?… И почему вы одни, без мамы?
Последние торопливые вопросы он задавал уже на тротуаре, куда перетащил обоих детей, подняв их на воздух и перебежав с ними, точно с двумя большими пакетами, к подъезду издательства.
— Папа-сан не знаете где?… Не в редакции? — спросил вместо ответа Чикара, обрадованно разглядывая журналиста.
— Нет, пока не вернулся… Зачем он тебе? Тебя мама послала?… Что-нибудь произошло там у вас?
— И Таками-сан тоже не приезжал? — перебил мальчик, как будто не слыша вопросов Гото.
— Профессор здесь… Тебе его надо? Пойдем тогда!
Продолжая держать малыша на левой руке, он пропустил Чикару вперед и пошел вслед за ним на второй этаж, предварительно заперев за собой входную дверь.
Профессор Таками при неожиданном появлении ребят, которых он очень любил, застыл в напряженной позе боязливого ожидания. Он догадался сразу, что произошло какое-то несчастье. Сонный, усталый Хироси, попав со свежего воздуха в душную комнату, громко заплакал. Пытаясь его успокоить, Гото легонько подбросил его к потолку, но малыш заплакал еще сильнее. Тогда старик посадил его к себе на колени, снял с него ласковыми движениями теплое верхнее платье и обувь и тихим, тоненьким тенорком стал напевать ему детскую песенку о черепахе и аисте. Ребенок затих. Тем временем его старший брат толково и коротко рассказал о полицейском налете на их квартиру и об аресте мамы Сакуры.
— Да, дела принимают плохой оборот. Фашисты распоясались окончательно, — сказал Като, хмурясь. — Третьего дня на совещании лидеров верхней палаты барон Окура выступил против токийского студенчества и многих видных профессоров с погромной речью, заявив, что наши университеты являются рассадниками идей единого народного фронта.
— К сожалению, это не совсем верно, — печально усмехнулся Таками, поглядывая искоса на задремавшего малыша. — Но я хочу думать, что скоро это будет именно так. Лучшая часть интеллигенции не может не быть с народом.
Като, спустив штору, прихрамывая, отошел от окна и сел на подушку.
— Все это так, профессор, — ответил он, перебирая блестящие пуговицы своей куртки, — но надо все-таки ждать, что фашисты примут все меры, чтобы лишить нас этой уверенности… Лично я не хотел бы попасть снова в лапы токийской полиции. Два года назад она еще не была так свирепа — и то моя нога захромала после знакомства с полицейскими методами допроса.
— О да, — согласился Гото. — Теперь они действуют еще ужаснее. Без малейшей ответственности перед законом. У честных людей мало шансов выйти из их застенков живыми.
— Может быть, папу тоже арестовали? — тревожно сказал Чикара, прислушиваясь к разговору взрослых.
Все трое неуверенно переглянулись. Мальчик выразил вслух их собственные опасения.
В эту минуту шум уличного движения, доносившийся через окна и стены, внезапно стих. Так бывало и прежде — в дни фашистского путча, когда военные полицейские патрули закрывали на некоторых улицах трамвайное и автобусное сообщение, организуя облавы «в целях вылавливания неблагонадежных элементов».
— Тишина подозрительная! — сказал профессор, прислушиваясь.
Гото выключил в комнате свет и, подойдя к окну, поднял штору.
Улица, еще недавно кипевшая движением, казалась вымершей. На обоих ее углах стояло по голубому автомобилю, откуда выскакивали с оружием в руках полицейские.
Часть из них уже подходила к издательству «Тоицу». В тонконогом сухом офицере, возглавлявшем отряд, Гото узнал Хаяси. Сзади него шли в полной форме сутулый, коренастый сержант и рыжеусый белогвардеец Строев. Яркий огонь дуговых фонарей освещал их, как днем.