— Ты знаешь, что у нас будет рыцарский турнир? — продолжала Наташка.
— Че-го-о? Какой еще турнир? — удивился я.
— Турнир, посвященный Дню защитника Отечества. Ты ведь защитник?
— Нет, я нападающий, — попробовал отшутиться я.
— Губин, прекрати, — сделала серьезные глаза Наталия, — в эту среду — двадцать третье февраля. В нашей школе будет рыцарский турнир. Там будут разные конкурсы, от каждого класса по команде мальчиков. Вы будете сражаться за честь прекрасных дам из вашего класса.
— Это за тебя, что ль?
— За меня можешь не сражаться, — покраснела Наташка. — А классу ты нужен, потому что самый сильный. Там будут всякие бои, не настоящие, конечно, и тяжести надо будет поднимать.
— А то еще в команде? — немного заинтересовался я, все теще не понимая толком, о чем идет речь.
— Шмелев, Козырев, Бирюков, Леонтьев и Петюня, ну, почти все твои приятели; по шесть человек от класса. Тебя хотели капитаном сделать, но тебя не было, — постаралась уесть меня Наташка. Будто мне так это нужно, быть каким-то капитаном, на каком-то турнире, — бред! Но вообще-то я согласился. Я действительно в классе самый сильный, и им без меня пришлось бы трудно.
— Ладно, чего я должен делать-то?
— Ничего, прийти в среду со спортивной формой, как на физкультуру. И еще сегодня надо после уроков задержаться, будем обсуждать проведение турнира.
Тут заиграла звонковая музыка. И Наташка, крикнув: «Пошли в класс!» — понеслась в сторону лестницы.
— Дим, — обратился я к своему приятелю, который выслушал наш разговор с Наташкой, сохраняя кислую физиономию, — подожди меня после уроков. Вместе пойдем, нам ведь в одну сторону. Разговор есть.
Димка обещал подождать.
После уроков я задержался в классе на обсуждение этого самого турнира. Я не боялся, что Димка уйдет домой один, потому что еще раз попросил его меня подождать, встретив на предпоследней перемене.
Рыцарский турнир оказался выдумкой кого-то из учителей, а может, и нашей директрисы Майи Михайловны. Но я думаю, что все предложил физкультурник Андрей Васильевич. Действительно, мы должны были соревноваться «за честь прекрасных дам». Поэтому, кроме шести членов нашей команды, в обсуждении участвовали Наташка и Любка Перфильева. Наташка вроде бы отвечала за устройство всего турнира, а Любка должна была быть от нашего класса судьей. Оказывается, оценивать наши успехи должны были сами девчонки.
Какие будут на этом турнире конкурсы, держалось от ребят в секрете, а заодно и от девчонок. Потому что узнай одна из них — станет известно всей школе. Будут ли какие-нибудь призы, мы тоже не знали. От нас требовалась только команда, ее название, единая форма и какой-нибудь девиз. Форму и девиз мы и обсуждали.
Бирюков предложил прийти на турнир в черных футболках, всем это понравилось, но не у всех они были. Решили: у кого нет, приобрести до среды, то есть до завтра.
Хуже было с названием и девизом. Первый девиз предложила Наташка: «За дам я жизнь свою отдам!»
— Пошла ты, — ответил ей Бирюков, и все его поддержали. Тем более что не ее это дело — наш девиз. Но и с девизом кое-как разобрались. Поручили его придумать дома Петюне. Он был самым дохлым в нашей команде, зато умел сочинять стихи. Пусть хоть тут принесет пользу.
Оставалось название. Бирюков предлагал «Черных ястребов», а я «Блэк саббат» или «Блэк визард». Забраковали все.
— Никаких ястребов, — опять влезла Наташка, — Майя Михайловна не пропустит. И по-английски не надо. Непонятно. По-русски надо.
В общем-то мы согласились, хотя опять же не Наташкино это дело.
Неожиданно название нашлось само собой. В комнату заглянул Дядя Химя и спросил:
— Анны Васильевны здесь нет?
Это наша физичка, Анна Васильевна. Убедившись, что никого нет, кроме нас, Дядя Химя скрылся за дверью.
— У, Шварценеггер, — буркнул Бирюков, который недавно получил у Дяди Хими пару в один день со мной. Шварценеггером Дядю Химю тоже иногда звали — за весьма внушительные габариты и свирепое выражение лица.
— Во! — тут же крикнул Шмелев, — классное название: «Терминатор». — Он вспомнил знаменитую роль Шварценеггера.
— Опять по-английски, — запротестовала Наташка, — опять Майя Михайловна не пропустит.
На этот раз ее слушать не стали. Подумаешь по-английски, всем ведь это слово известно. Да и не Наташкино это дело, как мы хотим назвать свою команду.
На том и разошлись. А капитаном все-таки меня выбрали.
На улицу я вышел вместе с Бирюковым и стал сразу озираться в поисках Димки. И что же я увидел? Я увидел три знакомые фигуры у школьных ворот. Все в кожаных куртках и черных вязаных шапочках. Две поменьше, одна подлиньше. Те самые, с которым не далее чем вчера мы с Кокошиным дрались в Филевском парке.