Annotation
«Кто сильней — боксёр или самбист?» — это вопрос риторический. Сильней тот, кто больше тренируется и уверен в своей победе…
Совместная жизнь русских и немцев в ГДР. Служба, жизнь и быт советских военнослужащих дрезденского гарнизона Группы Советских Войск в Германии. Армейское братство советских солдат, офицеров и прапорщиков разных национальностей и народностей СССР.
Конфликт молодого прапорщика, КМС по боксу, с майором КГБ, мастером спорта по самбо, директором Дома Советско-Германской дружбы в Дрездене. Начало развала великой державы и самой мощной группировки Советской Армии в Европе.
Все события и имена придуманы автором, и к суровой действительности за окном не имеют никакого отношения…
Роман Тагиров Кто сильней — боксёр или самбист?
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Роман Тагиров Кто сильней — боксёр или самбист?
Часть 3
Глава 1
Ночной бар
В этот памятный для обоих вечер молодые люди решили сократить дорогу в ночной бар «Эспланада» и пошли через парк, мимо Верхнего советского госпиталя. Этот район Дрездена назывался «Weiser Hirsch», что в переводе означает — Белый Олень. К территории госпиталя примыкала обширная лесопарковая зона, — настоящий парк, при входе в который стоял памятник последнему белому оленю, убитому здесь ещё в девятнадцатом веке.
Золото красок, в которые нарядились деревья, представляло собой особое незабываемое зрелище, особенно в свете заката — шуршащая под ногами листва, падающие с глухим треском каштаны, многочисленные белки под цвет опавшей листвы, прыгающие с ветки на ветку… И этот упоительно-горьковатый запах осеннего леса! Во всём было какое-то особое очарованье в этот тёплый и тихий сентябрьский вечер. Особенно после напряженной встречи с родителями и гостями дочери генерала…
Когда советская молодёжь приблизилась к святящим витринам ночного заведения, прапорщик первым заметил длинную цепь желающих попасть на этот редкий праздник жизни. Длинная очередь тянулась вдоль стены исторического дома и была похожа на людской поток желающих посмотреть на труп вождя в Мавзолее на Красной площади.
И если в Москве народ двигался постоянно, то в Дрездене стоял наглухо. У многих оставалась надежда, что некоторые приглашенные гости покинут праздник после торжественной части, а часика через два начнут освобождать помещение и другие подуставшие танцоры. Освободятся места, и очередь продвинется. Казалось, что терпеливые немцы готовы ждать до утра.
От такой картины маслом на прекрасном лице девушки отразился лёгкий испуг, и она плотнее прижалась к своему спутнику. Дарья впервые в своей жизни пошла в немецкий ночной бар и очутилась в конце до боли знакомой очереди. Прямо, как в родном Советском Союзе…
И в самом конце людского потока прапорщик заметил знакомых лейтенантов с политотдела армии. Дарья, вздёрнув носик, хотела бы пройти мимо, но Тимур со словами: «Своих не бросаем» подвёл девушку к сослуживцам.
На войсковом стрельбище Помсен молодые люди в принципе не могли быть своими. Где дислоцируется политотдел штаба армии? И где спрятался небольшой полигон со своим худощавым прапорщиком? А в саксонском городе, среди немцев молодые советские граждане оказались своими в доску.
Политработники не удивились совместному появлению начальника стрельбища с дочерью командующего, одновременно заулыбались и тут же задали прапорщику резонный вопрос:
— Есть лишние билетики?
Кантемиров внимательно посмотрел на обоих офицеров и только сказал:
— Ну, вы, блин, даёте! Вы же оба как: «Ленин и партия, близнецы — братья!» (В.В. Маяковский)
Лейтенанты, в самом деле, оказалась похожи друг на друга — оба рослые, спортивные, белобрысые и с чёткой армейской стрижкой. Вдобавок, оба примерно на половину своей зарплаты купили по одинаковому костюму тёмно-зелёного цвета. Видимо по армейской привычке выбрали самый любимый цвет и постарались попасть в коленкор своей парадной формы.
Прапорщик предложил офицерам — стоять здесь, не уходить и ждать в течение получаса. Если в баре что-то получится с проходными билетами, то он обязательно выйдет. Если нет — значит, сегодня у офицеров Советской Армии не судьба попасть на этот немецкий праздник жизни. А стоять здесь без толку, Тимур знает. На том и порешили…
Один из лейтенантов, тот, который слушал битлов в школьном автобусе, заговорщицки ответил прапорщику:
— Тимур, у нас водка есть. Посольская!
Молодой офицер в гражданке аккуратно оттопырил пиджак и продемонстрировал горлышко бутылки во внутреннем кармане. Только советские граждане могли догадаться прийти в немецкий ночной бар со своей русской водкой.
Прапорщик тяжело вздохнул и приказал:
— Никому не показывать!
Ровно в 19.00. молодой человек аккуратно постучал в закрытую высокую дверь заведения. Швейцар открыл, кивнул паре и спокойно пропустил.
Уже в гардеробе Дарья Михайловна шёпотом спросила:
— Тимур, а билеты?
— Ещё днём занёс, — довольный удачным проникновением кавалер повёл свою подругу к столику. Навстречу вышел Эрик в национальном костюме: в бриджах, сюртуке, белой рубашке и с обязательной синей шляпкой на голове. С пёрышком…
Бармен поприветствовал своего советского камрада и уставился на Дашу:
— Тимур познакомь меня с этой прелестной фройлян! Меня зовут Эрик.
Преподаватель немецкого языка возьми, да и сама поприветствуй хозяина заведения на правильном до невозможности берлинском диалекте. Красавица не только представилась, но и от всей загадочной души восхитилась по домашнему уютным залом и таким симпатичным молодым человеком в красивом национальном костюме по имени Эрик.
Саксонец потерял дар речи, только смог вымолвить: «Майн гот!», развернулся и, топая своими национальными башмаками, быстро сходил за барную стойку, принёс цветок в вазочке и поставил на столик бутылку шампанского в ведёрке с двумя бокалами.
— От заведения — прекрасной русской фройлян!
А советский камрад объяснил бармену, что Даша работает в гарнизонной школе. Эрик только щёлкнул каблуками, кивнул и скрылся в глубине зала по своим неотложным барменским делам…
Дарья Михайловна с блеском выдержала экспресс-экзамен первого появления в зале немецкого ночного заведения и теперь с победным видом озиралась вокруг. И если наш юный прапорщик впервые восхитился и был покорён красотой дочери генерала на советском полигоне, куда она прибыла стрелять в джинсах и курточке; то здесь, в баре, Дарья Михайловна Потапова красовалась в великолепном платье с задорной шляпкой на шикарной причёске и сияла в полной боевой раскраске.
Советская девушка выгодно отличалась от многих немецких девушек вокруг и приковывала к себе всеобщее внимание. Что не ускользало от зоркого взора её молодого человека, который внимательно рассматривал зал и публику вокруг.
Кантемиров заметил группу шумной немецкой молодёжи, только прибывшей на праздник. Парней и девушек было человек пять-шесть, и во главе компании оказался уже немного поддатый Пауль. Этот праздник «Erntedankfest» просто не мог пройти мимо сына прокурора города. Парень тоже заметил своего союзника по драке за городским вокзалом и с криком на весь зал: «Васья!» кинулся к русскому другу.
Советский прапорщик привстал со стола навстречу своему корешу (стоит хотя бы раз с нормальным пацаном подраться на одной стороне с противниками, как он тут же переходит в разряд корефанов), но немецкий юноша вдруг остановился в паре метров от Тимура и неприлично уставился на его спутницу, которая тоже с интересом и с блеском в глазах рассматривала незнакомца.
Горячей «встречи союзников на Эльбе» не получилось, всё внимание немца перевела на себя русская фройлян. Пауль воскликнул: «Майн гот!» (где-то мы это уже слышали…), а Тимур был вынужден представить свою подругу.