— Не новый Акт, а поправку к старому, вот и все.
— Направленную на то, чтобы вычеркнуть Холландера из списка?
Президент, прищурившись, посмотрел на него:
— Они никогда не потерпят этого, Билл.
— Тогда я не вижу смысла.
— Вот что мы сделаем, Билл. Мы попросим конгресс вставить в список одно имя между спикером парламента и президентом pro tern сената.
— Чье имя?
— Человека, который наилучшим образом подходит для выполнения обязанностей президента до тех пор, пока не вернется законно избранный президент.
Саттертвайта осенило за мгновение до того, как Брюстер произнес эти слова:
— Совсем недавно освобожденного от должности бывшего президента Соединенных Штатов, Билл. — И президент тихо добавил: — Меня.
17:20, северо-африканское время.
Резидент ЦРУ в Алжире работал под именем Самуэля Джильямса. Он был из тех американцев, которые считают, что Соединенные Штаты держат в кармане весь мир и могут безраздельно владеть им. Это было обычной во всем ЦРУ философией и одной из причин ухода Лайма с разведывательной службы. Джильямс являлся почти образцовым олицетворением этой идеи, и Лайм испытывал отвращение от одного его вида.
Несколько лет назад Алжир разорвал дипломатические отношения с Соединенными Штатами. Джильямс имел отгороженный угол в кабинете поверенного в делах в учреждении, которое называлось Американским представительством при швейцарском посольстве.
Сидящий за своим столом Джильямс был самонадеян и надут.
— Мы заняты поиском уже пять дней. Я не знаю, чего вы сможете добиться сверх того, что мы уже получили.
— У нас есть основания считать, что они держат Фэрли здесь.
— Потому что этому парню, Стурке, довелось действовать в пустыне десять — пятнадцать лет назад?
Это было чертовски утомительно.
— Главным образом потому, что мы установили, что одним из членов группы является Бенъюсеф Бен Крим.
— Да, я слышал. Мы расставили сети на Бен Крима сразу, как только получили ваш сигнал из Хельсинки. Он не попался и вряд ли попадется.
Лайм спрашивал себя, просветили ли они Джильямса в отношении него? Знал ли Джильямс, что именно Лайм обеспечил секретные переговоры между де Голлем и Бен Беллой в прошлом, во времена Армии Национального Освобождения.
Лайм сказал:
— Информация является здесь ходким товаром. Так было всегда. Если Стурка находится здесь, то есть люди, которые знают об этом. Мне нужно организовать встречу с Хоуари Джелилом.
По удивлению, написанному на лице Джильямса, он понял, что попал в цель. Было вполне очевидно, что никто не позаботился предупредить Джильямса, что Лайм не просто очередной новичок.
— Ну…
— Джелил еще жив, не так ли?
— Да, конечно. Но он не всегда соглашается сотрудничать. Я полагаю, вы знаете, что такое эти тыквы.
«Тыквы» было презрительной кличкой цветных. Так родившиеся в Алжире французы называли арабов: единственным эквивалентом служило слово «ниггер».
Лайм ответил только:
— Я знаю Джелила.
— Ну посмотрим, что я смогу устроить. — Джильямс снял трубку.
«Прямая линия», — подумал Лайм, поскольку Джильямс не набрал номер. Тот начал говорить.
Бедный и заброшенный район города — Касба — был назван по имени крепости шестнадцатого века, стены которой опоясывали холм, возвышавшийся над старым кварталом. Лайм стоял на углу пивной, разглядывая грязные краски улицы и вдыхая воздух переулков, пропитанный запахом мочи, и ждал сигнала. Было слышно медленное и протяжное завывание муэдзина, призывавшего мусульман к вечерней молитве.
В старые времена Джелил скорее бы пошел на мучительную смерть, чем изменил Стурке, но в те дни Стурка боролся за алжирский народ. Сейчас, напротив, имелись доводы, которые могли бы поколебать Джелила. В первую очередь он был практичным человеком.
Теперешние правители Алжира столько лет действовали в подполье, что взяли этот образ жизни в привычку и не могли сломать его. Они по-прежнему носили клички революционеров, и не многие знали их настоящие имена. Режим проводил политику поддержки любого самозваного движения за национальное освобождение в любом месте земного шара. Государство называлось социалистическим, и его врагом являлся «империализм», какой бы ни была его идеология. По этой причине правящая партия часто была склонна помогать всякой организации убийц, которая заявляла, что ее цель заключается в свержении империализма.
В Америке Алжир признавал как революционную одну единственную организацию «Черные пантеры». Канадцы были представлены Фронтом освобождения Квебека, который занимался похищением и убийством различных канадских и британских чиновников. ФРЕЛИМО, мозамбикское национально-освободительное движение, имело учебно-тренировочные лагеря в алжирской пустыне, в песках же обучало своих солдат Аль-Фатах, движение за освобождение Палестины. Всего правящая партия ФНО аккредитовала пятнадцать или шестнадцать освободительных движений и предоставляла им в том или ином виде поддержку в их попытках сбросить действующие правительства.