— В связи с этим я не вижу причины отказать вам, господин президент.
— Итак, вы даете мне слово?
— Я даю вам слово. — Би слегка улыбнулся. — В том смысле, в каком может быть надежно слово политика.
— Ваши слова всегда были надежны в достаточной степени, Энди. Вы чертовски яростно выступали против меня по многим вопросам и заключили не меньше меня тайных сделок, но я никогда не слышал, чтобы вы нарушили свои обязательства.
Манере общения президента были свойственны мелодраматические эффекты; при всей своей заслуженной репутации ловкача-пройдохи он был по-курьезному старомоден в своих убеждениях. Его представления о чести и достоинстве отвечали требованиям эпохи викторианства. Брюстер оставался джентльменом, и это выглядело довольно старомодно в мире, в котором подобные качества считались бессмысленными и даже подозрительными.
Президент откинулся назад в массивном кресле.
— Итак, приступим. Мне нет необходимости перечислять вам, почему мы не хотим, чтобы Уэнди Холландер поднялся в четверг по ступенькам Белого дома со всеми своими чемоданами. В этом мы согласны друг с другом, не так ли?
— Полностью.
— Я могу также отметить, что у нас не осталось времени, чтобы кратко посвятить во все сложности управления страной нового человека. Я приложил все свои усилия, чтобы ввести в курс дела Декстера Этриджа. Декс умер, и мы остались с Уэнди Холландером. Энди, мы уже несколько лет на Холме, вы помните дебаты по поводу билля преемственности в тысяча девятьсот шестьдесят шестом году?
— Смутно.
— Тогда поднимался вопрос о том, что нам, возможно, следует уточнить, что в случае национальной катастрофы, когда весь порядок преемственности будет уничтожен — допустим, при грандиозном военном нападении и полном разрушении Вашингтона, — мы должны предусмотреть механизм, в соответствии с которым военные могли бы сформировать правительство на временной основе для действий в условиях чрезвычайного положения. Вы помните это?
— Да. Предложение было отвергнуто, потому что никто не хотел пропускать законопроект, который мог уполномочить генералов взять власть.
— Совершенно верно. Конгресс был напуган и не решился принять его независимо от формулировки. В целом, я полагаю, сомнения были обоснованны. Довод, по которому обсуждение отложили, состоял в том, что, если на нас обрушится катастрофа такого масштаба, генералы вмешаются естественным образом и возьмут власть, не нуждаясь в каких-либо бумажных обоснованиях. Это всех удовлетворило, и идея была отброшена. Но в рассуждениях, которые стояли за этим, был смысл, Энди. В той ситуации, когда вы теряете сразу и вашего президента, и вашего вице-президента, положение становится чрезвычайным, потому что остальные люди в порядке преемственности не обладают достаточной квалификацией для такой должности в смысле посвященности во внутренние дела администрации, переговоров с другими государствами и все остальное. Позвольте мне объяснить это на примере. Допустим, что кабинет президента оказался пуст и в него вошел некто наподобие Уэнди Холландера — забудем на минуту о его политическом облике, — и предположим, что пятью часами позже, скажем, Египет решил воспользоваться замешательством, чтобы оккупировать Израиль. В этой ситуации Холландер не знает не только, какие секретные переговоры могли проводиться между нами, но и даже как вообще запустить механизм дипломатии и военных ответных действий. Вы понимаете, к чему я клоню?
— Да, сэр. Но это относится к каждому в порядке преемственности.
— За исключением того, кто нес бремя президентства раньше, — сказал Брюстер. — Того, кто уже знает все средства и методы.
Би внимательно слушал, поглощенный его словами.
— Последний освобожденный от должности бывший президент — именно так я себе это представляю. Конечно, это относится ко мне, поскольку мои полномочия истекают в четверг в полдень. Это не вступает в противоречие со статьей Конституции об ограничении президентства двумя сроками, так как я находился в должности только один срок. Я должен подчеркнуть, что это играющее мне на руку предложение вызвано преимущественно угрозой существования Уэнди Холландера, но я утверждаю, что в нем содержится достаточно здравого смысла — и его можно принять как общее правило, хотя я не исключаю вероятности, что конгресс захочет отказаться от него, после того как мы отодвинем в сторону Холландера.
Окна были замазаны, чтобы не пропускать зимний холод, и в комнате стоял удушливый запах сигар Брюстера. «У президента манеры закоренелого бандита», — подумал Энди Би, но продолжал невозмутимо слушать.