Характерную фигуру Поля Батарда — редактора «Блага народа» — с почтением узнавали всюду. Львиная грива седых волос, густая веером борода, львиный широконозд-рый нос, оседланный золотым пенсне на черной широкой — ленте, открытый лоб с двумя поперечными морщинами, не изменный черный сюртук, застегнутый на все пуговицы, острые концы отложного крахмального воротничка, широкие чуть приподнятые плечи, прищуренный быстрый взгляд близоруких глаз, уверенная поступь убежденного в своей правоте человека. Таков был Поль Батард, вот уже второй десяток лет ведущий официозный орган центра. Акционеры «Блага народа», из которых главным ответственным издателем был Ванбиккер, могли спокойно положиться на него, зная, что он никогда не свернет с пути, как вол, впряженный в плуг. Поль Батард не знал закулисных махинаций, он даже не знал, что многие статьи, помещенные рядом с его передовицами, оплачивались его политическими противниками. Он не заглядывал на страницу объявлений, которой ведал Франсуа Раке — управляющий конторой, доверенное лицо акционеров. Поля Батарда нельзя было упрекнуть в неискренности, и на любом процессе он смело мог защищать неподкупность и целомудрие своего органа, потому что верил в это сам.
Когда Дюкане подал в отставку и портфель министра-президента предложен был Лагишу — Батард разразился громовой статьей. Он негодовал. Он предвещал гибель Франции. Он призывал всех честных патриотов сплотиться для спасения родины. Он указывал на падение франка, на грозящий финансовый кризис — он угрожающе напоминал об ослаблении французского влияния в Африке, где, с момента объявления автономии колоний, Англия поведет агрессивную политику.
Акционеры «Блага народа» пожимали ему сочувственно руки.
— Мы счастливы, что ваше благородное слово раздается со страниц нашей газеты, — говорили они.
— О, старик Батард знает, когда нужно поднять свой голос, — говорили буржуа за своими прилавками, консьержи в своих креслах, — он настоящий патриот. Вот кому следовало бы быть министром!
И спазмы умиления, довольства собой сжимали им горло.
А на четвертой странице «Блага народа» они с любопытством читали пространную биографию Лагиша и интервью с ним «собственного корреспондента». Лагиш, оказывается, с пеленок проявлял склонность к политике и любовь к свободе. Это бы мальчик с исключительными способностями.
— Такой далеко пойдет, — подмигивая, замечали почтенные читатели.
Для Поля Батарда не существовало компромисса. Он признавал лишь честный открытый бой. Его перо с удвоенной энергией носилось по бумаге — разя, изобличая, клеймя. Последние дни он не покидал редакции. Как неутомимый кормчий направлял он путь своего корабля. Груды окурков валялись на его рабочем столе и полу. Сторож, отставной сержант на деревянной ноге — Некасе — через каждые пять минут носил ему стакан черного чая. Батард глотал его, не глядя, и снова устремлялся на врага. Внизу гудели ротационные машины, в соседней комнате трещали телефоны, сотрудники приходили и уходили, в конторе спали дежурные барышни-переписчицы, часовая стрелка бежала к четырем утра, — Батард все еще не вставал с своего кресла, не снимал рук с рулевого колеса.
Внезапно его заставил поднять голову скрипучий, осевший от сна голос Некасе. Сержант, почесывая голову, стоял перед письменным столом.
— Да-да еще чаю, — машинально ответил Батард, готовый снова приняться за перо.
— С чаем можно бы подождать, — возразил сторож, — стакан-то у вас еще полный, а вот к вам барышня пришла…
Некасе презирал женщин в такой же мере, в какой преклонялся перед Батардом.
— Я сказал ей, что вы ее вряд ли примете…