– И это все обязанности так называемого парламента? – подал голос до сих пор внимательно слушающий дракон.
Я возмущенно фыркнула.
– Нет, конечно. Он, кроме всего прочего, занимается вопросами внешней торговли и иммиграции. Кроме того, именно парламент принял закон, позволяющий женщинам трудиться наравне с сильной половиной, а совсем недавно и второй закон, уравнявший исконных жителей страны в правах с людьми. Теперь наконец эльфы, дриады, друиды, гномы и вообще все желающие имеют возможность воспользоваться доселе считавшимися только нашими правами и обязанностями. – Я хмыкнула. – По слухам, во время принятия закона самые оживленные дебаты касались ихтиандров, но здравый смысл победил, и они были приравнены к остальным нелюдям. – Взглянув на Зенедина, я замолчала, искренне пораженная донельзя странным выражением его лица… точнее морды. – С вами все в порядке?
Вместо ответа длинный шипастый хвост взлетел вверх и раздраженно хлестнул по деревьям, сломав пару толстых веток. Затем дракон издал оглушительный рык и выпустил в небо огромную струю пламени, ничуть не заботясь о пожарной безопасности. Результат последовал незамедлительно: старая смолистая сосна с удовольствием загорелась, превратившись в довольно большой факел. Увидев это, дракон с недовольным ревом принялся бить по ней хвостом, и пылающие иголки полетели во все стороны. Я же, решив не ждать, пока досадное недоразумение перерастет в глобальную катастрофу, прошептала заклинание, и над поляной немедленно сгустились дождевые тучки, оросив место бедствия полноценным летним дождем. Мне, заблаговременно окружившей себя защитным полем, ничего не досталось, а вот оборотень мгновенно вымок. Не знаю уж, насколько это доставляло Зенедину неудобства, но буйствовать он перестал. Опустившись на землю, дракон оглядел поляну и, повернувшись ко мне, зло, но вместе с тем немного виновато вопросил:
– Ну, а чем же мы хуже ихтиандров? Нас тоже создали древние волшебники, так почему закон обошел людей-драконов стороной?
Убедившись, что огня нигде не видно, я ликвидировала тучи и обвела рукой место бедствия.
– А сами-то как думаете?
Дракон открыл было пасть, но, так ничего и не сказав, с лязгом ее захлопнул. Помолчав некоторое время, он сварливо спросил:
– А что из себя представляет этот ваш великомудрый парламент? Из кого конкретно он состоит?
Я с облегчением вздохнула, поняв, что буря пронеслась, да и развивать опасную тему не придется. Вернувшись в удобное положение, я продолжила:
– Поскольку парламент создан городскими советами, то и членов в его состав выдвигают именно советы. Раз в дюжину месяцев каждый совет имеет право дать отставку любому своему протеже, но в действительности этого почти не происходит. А вот каждые шесть лет пересматривается количество мест для представителей городов и состав парламента меняется почти полностью.
– Очень интересно, – прервал меня собеседник, – а как именно определяется количество мест в парламенте для каждого города? Неужели голосованием старого парламента?
– Не совсем, – оскорбленно взвилась я. – Возможно, вам это и не известно, но каждые шесть лет в городах происходит подсчет населения, и именно на основании процентного соотношения и принимается решение.
– Этот вариант, безусловно, сложно счесть оптимальным, но он хотя бы приемлем, – благосклонно кивнул оборотень. – А каков состав парламента в плане враждующих группировок? Вряд ли там каждый просто тянет одеяло на себя.
– Конечно, все не так. Парламент испокон веков состоит из нескольких соперничающих партий. Самой сильной, лишь иногда уступающей преимущество, является партия людей, на пятки ей наступает коалиция волшебников, время от времени протаскивающая через парламент разрешение на повсеместное использование очередного магического изобретения. Последним из таких явился скурр. – Я усмехнулась, вспоминая. – Сначала наш консервативный парламент встал на дыбы – нет, и точка. «Мы не позволим юным безголовым волшебникам летать по воздуху и падать оттуда по собственной дурости!» Но затем приведенные сторонниками скурров аргументы, как-то: освобождение улиц от излишнего количества повозок и обещание со временем доработать скурр так, дабы им могли пользоваться и не имеющие магических способностей люди, поколебали парламент, и было дано согласие. Но лично мне кажется, – добавила я, – что основным аргументом послужила качественно запущенная в массы мысль о том, что благодаря скуррам многие любители магических фокусов, вроде хитро замаскированных луж и возмущенно вопящих при соприкосновении с ногой булыжников, сломают себе шеи.
– Значит, – подытожил дракон, – партия людей и волшебников. И это все? Как-то скучновато.
– Если вы не будете меня постоянно перебивать, то я смогу закончить рассказ, – буркнула я.
– Совершенно в этом не уверен, – мгновенно отбил воображаемый мяч дракон. – Ты как-то растекаешься мыслью по древу и упорно сворачиваешь в сторону.
– Да ладно вам, – обиженно надула я губы, – не все так страшно. Кроме вышеупомянутых двух партий в парламенте еще есть представители независимых женщин, моряков, борцов за девственную природу и всякое такое. Но единственные, кто хоть как-то составляет конкуренцию, это корпорация нелюдей, пробившаяся в парламент после принятия памятного закона. Поскольку во всех прибрежных городах, кроме разве что Оршо, процент исконных жителей очень высок, то оказаться в парламенте особого труда им не составляло. Вот, вкратце, и все.
– Не совсем чтобы вкратце, – пробурчал собеседник, – И тем не менее я пока не услышал главного: а какое ко всему этому имеет отношение наше дело?
– Самое непосредственное, – заверила я. – Дело в том, что лучший друг Ральфа, Ваннейр, сын… одного из лидеров ведущей партии парламента, а дед Ротани не кто иной, как бывший член той самой коалиции магов, нынче в силу возраста заседающий лишь в совете города.
– Весьма познавательно, – с глубокомысленным видом кивнул Зенедин. – Но я пока не вижу, как это может нам помочь. Судя по твоим рассказам, юная парочка никаких заговоров не плетет, да и их родители совершенно не враждуют между собой.
– Да, ничего подобного я не заметила.
Дракон некоторое время помолчал, водя лапой по подсыхающей после внезапного дождя луже.
– И все равно мне это не нравится, – недовольно пробурчал он.
– Ничем не могу помочь, этот вопрос мы уже всесторонне обсудили. Будут какие-либо более конструктивные предложения?
– Будут, – тут же кивнул собеседник. – Просто, чтобы меня успокоить, выясни, что в настоящий момент творится на политической арене города.
– Как скажете, – согласно пожала я плечами. – Главное, чтобы вы были довольны, а остальное приложится.
– А ну брысь отсюда, – рыкнул дракон.
– С превеликим удовольствием, – отозвалась я и, взлетев на скурре, описала над каменной площадкой пару кругов. Затем, из чистого озорства, соорудила небольшую тучку, оставив ее на часик беспорядочно плавать над поляной.
Полет к дому прошел совершенно незаметно, я перебирала в голове подробности сегодняшнего, донельзя насыщенного впечатлениями утра и больше всего хотела поужинать в тишине и покое. Куда там… прямо напротив входной двери маячил хитро улыбающийся сожитель.