Весьма непочтительно рухнув на один из них, старичок указал на соседний.
– Сядай уже.
Из детского упрямства выбрав другой стул, ровно напротив собеседника, я уселась, пристроила на столе сумку и попросила:
– Представьтесь, пожалуйста.
– Патрик Роккоро, – без лишних слов ответил хозяин, явно с пиететом относившийся к любой власти и не понявший, что я-то никакую власть не олицетворяю.
Ах Роккоро… значит, моя догадка верна на все сто процентов. Дедуля – родственник хозяйки квартиры, причем, судя по условиям его проживания, дальний. Что-то вроде двоюродного дяди мужа – на улицу выкинуть совесть не позволяет, а тратить лишние деньги жалко. Вот мадам Габриель и пристроила родственничка в одну из квартир, находящихся в ее собственности, за оставшимися жильцами следить. Что ж, это мне только на руку. Решив не растекаться мыслью по древу и пойти ва-банк, я чуть наклонилась над столом и заговорила:
– Мадам Габриель поведала мне о вашей роли в этом доме. Будьте любезны, расскажите поподробнее о жизни Ральфа Пуррье.
– Так вы за этим? Тут нет проблем, – оживился дедок и даже облегченно заулыбался. Интересно, какие грешки скрывает он в своих вместительных шкафах? – Короче, тут и говорить особо не о чем, жил рыжий скромно, тихо, компаний к себе не водил, свистоплясок не устраивал.
Ну уж нет. Без добычи я с этого стула не встану.
– Но к нему же ходили посетители? Я никогда не поверю, что молодой человек жил совсем затворником.
– Ходили, конечно, – закивал собеседник, – как не ходить. Ща, дай вспомнить. – Он смешно наморщил лоб. – Значится, так. Попервоначалу, когда рыжий токмо заселился, к нему никто не наведывался, видать, еще знакомств не завел. Далее осенью стали заглядывать разные молодые люди, но никто из них не зачастил. В начале зимы девица пару раз появлялась, такая тощая, манерная вся…
Вытащив из сумки изображение Ральфа с Ротани на площади, я протянула ее собеседнику.
– Точно! – воскликнул он, чуть подпрыгнув на стуле. – Она. Так если вы все знаете, чего спрашиваете?
– Я знаю далеко не все, – успокоила я старика. – Продолжайте, пожалуйста.
– Так я почти закончил. Кроме однокурсников и этой тощей девицы тут появлялась только одна особа. Странная до беса. Я даже Габриели говорил, что это подозрительно как-то, но она от меня просто отмахнулась, сказала: мальчик хороший и поводов к недоверию не давал.
– А вы можете описать мне эту странную особу?
– Увы, не могу. Она все время в плащ куталась, длинный, с капюшоном. Одно могу сказать: денег у бабенки куры не клюют, это я и по обувке, и по меховому плащу точно определил.
Так… в деле определенно появилась загадочная женщина в плаще. Но, увы, по этой примете мне ее ну никак не обнаружить.
– Неужели вы больше ничего не можете про нее сказать? – почти умоляюще протянула я. – Какую-нибудь мелочь. Когда она появлялась, на чем приезжала…
– Первый раз я заметил ее в самом начале весны, и с тех пор она наведывалась минимум раз в неделю. Я уж было подумал, – принялся объяснять дедуля, – что у них с рыжим роман, но та тощая тоже никуда не делась. Дамочка в плаще приходила пешком, обычно где-то во второй половине дня, но не очень поздно. Она всегда засветло раскланивалась и удалялась восвояси.
– Все? – понуро уточнила я. – Больше вы ничего важного припомнить не можете?
– Вроде нет. Я все рассказал, – покачал головой собеседник.
– Тогда спасибо. – Встав, я протянула хозяину свою карточку. – Если что-то припомните, будьте любезны, сообщите.
– Ага, – жизнерадостно кивнул дедок, закрывая за мной дверь.
В не самом умиротворенном расположении духа я вернулась домой. Вид маячившей у бокового входа незнакомой женщины тоже оптимизма мне не прибавил, но такова работа частного детектива: принимать клиентов следует в любом настроении, особенно если учесть, что им, как правило, еще хуже. Покорившись неизбежному, я приземлилась хм… на крыше, пристроила скурр на положенное место и спустилась в холл, по дороге не забыв поглядеть в зеркало и пригладить спутанные волосы.
– Тебя там ждут, причем давно, – доложил вездесущий мсье Генри, стоило мне показаться на лестнице.
– Я видела, спасибо.
Кивнув, я подошла к входу для посетителей и распахнула дверь.
– Ой, – покачнулась беззаботно опершаяся на ее створку женщина. – Откуда вы взялись? Я же несчетное количество раз в дверь звонила.
Чуть усмехнувшись, я пояснила:
– Вы же не всерьез думаете, что в детективном агентстве всего лишь один вход?
– Действительно. – Пожав плечами, собеседница вспомнила, что пришла сюда по делу. – Я, собственно, к вам. Вы позволите мне войти?
– Да, естественно.
Пропустив замешкавшуюся на пороге женщину вперед, я проводила ее в рабочий кабинет и усадила в кресло для клиентов. Затем расположилась за своим столом и с уверенным в себе видом осведомилась:
– Чем могу быть полезна?
Вместо ответа посетительница залезла в объемистую сумку и вытащила оттуда конверт.
– Позвольте представиться: мадам Робредо, я пришла к вам по поручению мсье Пуррье.
– Ральфа? – изумленно выдохнула я.
– Увы, нет, – покачала головой женщина. – Его отца. Это от него записка. – И она протянула мне конверт.
Не вставая с места, я пролевитировала его к себе и, разорвав, прочитала находящееся внутри сообщение. Буквально в паре строчек мсье Пуррье просил меня проинформировать собирающуюся к ним родственницу о ходе расследования, мотивировав это тем, что устная передача всегда более подробна и наглядна, чем письменное изложение.
– Вам известно, что здесь написано? – подняв глаза, осведомилась я у молча ожидающей моей реакции мацам Робредо.
– Да, – подтвердила та еще и кивком головы. – Вы расскажете мне про Ральфа?
Делать это мне крайне не хотелось, но и выбора особого не было. В конце концов, я совершенно определенно обещала держать родителей Ральфа в курсе хода расследования, а сама за это время не написала ни строчки. Придется, похоже, отчитаться, но далеко не полностью. Для откровений время еще не настало.
Быстренько уложив в голове ориентировочные опорные пункты предстоящего рассказа, я приступила:
– К сожалению, никаких хороших новостей я сообщить не могу. Разве что к разряду таких отнести отсутствие у меня уверенности в смерти Ральфа.
– Значит, он жив? – взметнулась слушательница.
– Этого тоже утверждать нельзя, – терпеливо объяснила я. – Повторяю: я всего лишь не уверена в его смерти. Кроме того, что мне так и не удалось обнаружить труп, я пообщалась со всеми друзьями пропавшего и его бывшей девушкой…
– И что они? – весьма несдержанно перебила меня посетительница. – Вам удалось хоть что-нибудь выяснить?
– Существенного – опять же нет. В этом расследовании вообще одни сплошные нет. Вот и Джинни Стеар тоже больше нет…
Мадам Робредо недоуменно на меня взглянула:
– А это еще кто?
– Одна из официанток со званых приемов, на которые Ральф часто ходил, – пояснила я. – Она хотела выйти за него замуж, но, увы, так и не претворив свой план в жизнь, отравилась.
– Как отравилась? – В тоне слушательницы сквозило полное недоумение.
– Очень просто. Поела несвежих устриц, оставшихся после приема, и вот…
Рассказывать о наших с драконом подозрениях, уже почти перешедших у меня в уверенность, я не стала. Главным образом потому, что расследование этой смерти совершенно определенно зашло в тупик, а кто же станет радостно рапортовать о собственных неудачах. Зато про поиски следа пропавшего юноши по дороге к отчему дому я изложила все подробности (до определенного момента, конечно), закончив историю утренним исчезновением Ральфа. Про водопад я опять же ни словом не упомянула.