Мы поговорили со всеми тремя женщинами и собрали неплохую информацию. В целом Фромм и Гуд подтвердили мои идеи о Мэнсоне и о его влиянии, основанные на предварительных интервью с Мэнсоном и Тексом Уотсоном.
Мои собственные действия по возвращении в Куантико можно было назвать «серийными» – я теперь надеялся усовершенствовать свое «преступление», проведя еще несколько интервью, прежде чем предстать перед бумажным судом. Но этой стратегии положила конец случайная утечка. Один из моих друзей, перед которым я немного похвастался своими достижениями, проболтался о них кому-то еще за обедом, не зная, что их слушает Кен Джозеф. К тому времени Кен стал директором Академии ФБР, и несмотря на то что был моим наставником, он одновременно был и главным администратором, и большим почитателем покойного директора Гувера, а следовательно, твердо верил в иерархию и полагал, что начальство должно знать обо всем, что происходит внизу. В такой ситуации он, согласно установленной системе, поступил, как должен был поступить высокопоставленный руководитель, прознавший о несанкционированном поведении своего бывшего товарища по Мичиганскому университету Роберта Ресслера.
Нас с Ларри Монро вызвали на ковер в кабинет Кена, и он спросил, почему его не уведомили об этой инициативе Ресслера. К счастью для меня, за месяц-другой до этого Джозеф опубликовал меморандум, впервые поощряющий исследования со стороны сотрудников, и я сказал, что мой проект – предварительный, как я подчеркивал, – был ответом на этот меморандум. Конечно, это была не совсем правда, и, как мне кажется, все мы трое знали об этом, но предпочли не признавать факт. Кен заметил, что мои интервью с такими «значимыми» персонами, как Серхан и Мэйсон, определенно привлекут внимание Бюро и породят проблемы. Я сказал, что изложил свои намерения в докладной записке, которую оставил до поездки в Калифорнию. Кен ответил, что не видел этой записки, а я беззаботно бросил, что поищу ее в документах и покажу ему. На протяжении всего разговора Ларри Монро стоял с каменным лицом, Кен Джозеф тоже сохранял невозмутимый вид, а я надеялся, что на моем лице не промелькнул даже призрак улыбки. Мы исполняли традиционный бюрократический танец, столь хорошо известный сотрудникам государственных учреждений. Когда мы вышли из кабинета Джозефа, я понял, что мне нужно как можно быстрее написать и оформить задним числом эту пресловутую записку. Я составил документ, в котором сообщал, что намерен выполнить «пилотное исследование» в рамках подготовки к обширной программе опроса серийных убийц. Таким образом, моя поездка в Калифорнию была просто пробным камнем, попыткой проверить, согласятся ли эти осужденные принять участие в исследовании.
Затем я смял листок, потоптался на нем немного, ксерокопировал его, потом ксерокопировал копию, засунул ее в папку с другими документами, потом вынул и принес Кену Джозефу, сказав, что записка была, вероятно, по ошибке, размещена в другой папке, но, к счастью, ее нашли. Поверить в это было нетрудно, потому что подобное случалось сплошь и рядом. Кроме того, поскольку Джозеф в целом соглашался с моей идеей проведения интервью с заключенными, он охотно включился в игру.
Теперь, когда наш пилотный проект был «санкционирован», Кен хотел, чтобы я составил подробный план с динамикой и масштабом всего проекта по опросу заключенных, с правилами проведения интервью, упоминанием привлекаемых внешних профессионалов, академических институтов и тому подобным. Я был только рад, и мы с Ларри Монро и Кеном Джозефом постоянно обменивались между собой набросками, пока не составили отличную заявку с указанием долговременных целей, субъектов опроса, способов защиты как представителей Бюро, так и заключенных и прочих подробностей. Перед проведением интервью предполагалось пройти процесс одобрения из семи шагов: например, следовало удостовериться, что никто из тех, с кем мы собираемся общаться, не ожидал в настоящее время ответа на свою апелляцию. Кроме того, мы были обязаны задавать вопросы только о тех преступлениях, в совершении которых заключенные были признаны виновными. Мы утверждали, что не требуем дополнительного финансирования, потому что это исследование будет осуществляться параллельно с выездной школой, занятия которой проводились регулярно. Наша заявка с подписью Кена в конце 1978 года отправилась к Джону Макдермотту из вашингтонской штаб-квартиры ФБР – высокопоставленному руководителю, который подчинялся непосредственно директору Кларенсу Келли.