А пока шли поиски «исчезнувшего» заключенного, губернатор поставил в известность об этом главноначальствующего гражданской частью на Кавказе князя Г. С. Голицына{12}, и 13 августа последний обратился в Министерство юстиции с просьбой вернуть материалы дознания по делу о Тифлисском социал-демократическом кружке или же «сообщить выписку из означенного дознания о местонахождении обвиняемых»{13}.
Несмотря на то что в апреле 1903 г. И. В. Джугашвили был переведен в Кутаис, в Главном тюремном управлении (ГТУ) он продолжал значиться в списках заключенных батумской тюрьмы. Поэтому 17 августа ГТУ направило письмо военному губернатору Батумской области, в котором говорилось: «Главное тюремное управление имеет честь покорнейше просить Ваше превосходительство сделать распоряжение о высылке помянутого Джугашвили, содержащегося в Батумском тюремном замке, в ведение иркутского военного губернатора через Новороссийск, Ростов, Царицын и Самару с очередной арестантской партией»{14}.
Получив подобное указание, батумский губернатор 29 августа отдал распоряжение полицмейстеру о высылке И. В. Джугашвили в Иркутскую губернию «с очередной арестантской партией»{15}.
Однако когда полицмейстер поставил в известность об этом заведующего Батумским тюремным замком, то 4 сентября последний сообщил ему, что И. В. Джугашвили еще 19 апреля был отправлен в кутаисскую тюрьму{16}. Об этом полицмейстер сразу же поставил в известность батумского военного губернатора, и последний 9 сентября обратился к кутаисскому губернатору с просьбой о высылке И. В. Джугашвили в Сибирь{17}.
Таким образом, для того чтобы установить местонахождение арестованного И. В. Джугашвили, понадобилось полтора месяца!
На протяжении всего этого времени И. В. Джугашвили продолжал томиться в кутаисской тюрьме{18}. Здесь 28 июля 1903 г. при его участии был организован бунт заключенных{19}.
«Сталин предъявил тюремной администрации следующие требования: устроить нары в тюрьме (заключенные спали на цементном полу), предоставлять баню два раза в месяц, не обращаться грубо с заключенными, прекратить издевательство тюремной стражи и т. д. Вслед за предъявлением этих требований заключенные начали наносить гулкие удары в тюремные ворота. Ворота были железные, и эти удары всполошили весь Кутаис. Тюрьму окружил полк солдат, приехал губернатор, прокурор, полицейские чины… Требования были удовлетворены», но «после этой забастовки всех политических согнали вместе сначала в пятую камеру, а затем в третью камеру нижнего этажа. Это была самая скверная камера. Сталина и его товарищей разместили здесь»{20}.
Несмотря на то что местонахождение И. В. Джугашвили было установлено уже в первых числах сентября, распоряжение о его переводе из Кутаиса в Батум для дальнейшего этапирования в Иркутск последовало только через месяц. По свидетельству Владимира Ростомовича Бреладзе, который именно в это время находился в кутаисской тюрьме, его вместе с И. В. Джугашвили отправили в Батум вечером 8 октября 1903 г.{21} Перед этим по просьбе заключенных была сделана коллективная фотография арестантов, на которой был запечатлен и И. В. Джугашвили{22}.
Свидетелем прибытия заключенных в батумскую тюрьму стал К. Канделаки, который снова был арестован 23 августа 1903 г. «Не прошло много времени после этого, — вспоминал он, — как одной ночью открылась дверь нашей камеры и в нее вошли несколько человек со своими вещами. Среди вошедших оказались т. Сосо, Илико Копалейшвили, Севериан Хвичия и несколько человек из Гурии и Имеретии»{23}.
Если верить К. Канделаки, здесь, в Батуме, И. В. Джугашвили тоже организовал бунт заключенных, после которого их требования были удовлетворены, а И. В. Джугашвили отправлен в ссылку{24}.
Документальные сведения о том, когда И. В. Джугашвили из Батума ушел по этапу, обнаружить не удалось. Что же касается мемуарных свидетельств, то они разноречивы. Так, В. Р. Бреладзе писал, что его, Илико Копалейшвили, Севериана Хвичию и И. В. Джугашвили отправили дальше, в Новороссийск, на третий день после прибытия в Батум, в четверг{25}. А Наталья Киртава-Сихарулидзе, которая 4 октября 1903 г. была приговорена к двум годам полицейского надзора по месту жительства в селении Барцханы близ города Батума{26} и ознакомлена с этим постановлением 12 ноября{27}, после чего вышла из тюрьмы и вернулась в Батум, утверждала, что только после этого «получила от Сосо записку: „Меня отправляют, встречай около тюрьмы“». «Я его проводила до парохода, — вспоминала Н. И. Киртава-Сихарулидзе. — Это было, если не ошибаюсь, в ноябре 1903 г. В тот же день сослали и гурийских крестьян»{28}.