5 ГАРФ. Ф. 102. ОО. 1910. Д. 5–6-Б. Л. 19.
(обратно)6 Там же.
(обратно)7 РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 635. Л. 26–72.
(обратно)8 Там же. Л. 41–43 (И. В. Джугашвили).
(обратно)9 Там же. Л. 44–46 (С. Л. Петровская).
(обратно)10 Там же. Л. 41 об.-42.
(обратно)11 Там же. Л. 44.
(обратно)12 Там же. Д. 124. Л. 12.
(обратно)13 Там же. Ф. 558. Оп. 4. Д. 628. Л. 13.
(обратно)14 Там же. Л. 14.
(обратно)15 ГФ ИМЛ. Ф. 8. Оп. 5. Д. 208. Л. 119.
(обратно)16 Там же. Л. 118.
(обратно)17 Там же. Л. 139–140.
(обратно)18 Там же. Оп. 2. Ч. 1. Д. 16. Л. 292–293 (Елизавета Адамовна Есаян).
(обратно)19 Кавказский календарь на 1911 г. Тифлис, 1910.
(обратно)20 РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 635. Л. 68–70.
(обратно)21 Там же. Л. 24–25.
(обратно)22 Там же. Оп. 11. Д. 1290. Л. 31–32; ПААО. Ф. 859. Оп. 10. Д. 67. Л. 63.
(обратно)23 ИИП. Ф. 456. Оп. 14. Д. 110–113. Л. 1–2.
(обратно)24 РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 635. Л. 70.
(обратно)25 Там же. Л. 26–72.
(обратно)26 Кавказский календарь на 1910 г. Тифлис, 1909. С. 31.
(обратно)27 РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 130.
(обратно)28 Кавказский календарь на 1910 г. Тифлис, 1909. С. 31.
(обратно)29 Там же.
(обратно)30 ГФ ИМЛ. Ф. 8. Оп. 5. Д. 280. Л. 148–150.
(обратно)31 РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 130. Л. 6–7; Д. 208. Л. 123.
(обратно)32 Там же. Д. 635. Л. 74 об.
(обратно)33 Там же. Л. 91.
(обратно)34 Там же. Л. 94.
(обратно)35 Там же. Л. 19.
(обратно)36 ЦГАИПД. Ф. 4000. Оп. 7. Д. 2083. Л. 27.
(обратно)37 Рабочее движение в Азербайджане в годы нового революционного подъема. 1910–1914: Документы и материалы. Ч. 2. Баку, 1967. С. 135.
(обратно)38 ГИАГ. Ф. 113. Оп. 2. Д. 841. Л. 136.
(обратно)39 РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 628. Л. 17.
(обратно)40 Там же. Л. 18 об.
(обратно) (обратно) (обратно) (обратно)ГЛАВА 3. СНОВА НА СЕВЕРЕ
Вторая сольвычегодская ссылка
На этот раз дорога до Вологды заняла максимум 18 дней. Сюда И. В. Джугашвили был доставлен не позднее 6 октября. Этим числом датирована «Ведомость о прекращении розыска»{1}. 12 октября последовало распоряжение губернатора: «Отправить в Сольвычегодск»{2}. 18-го И. В. Джугашвили взяли на этап, и 29-го он снова был там, откуда бежал{3}.
Где именно поселился И. В. Джугашвили по возвращении в Сольвычегодск, мы не знаем. Известно, что во время второй сольвычегодской ссылки он жил в домах Григорова и Кузаковой{4}. Однако единственный источник, свидетельствующий о его проживании по первому адресу, — донесение сольвычегодского исправника в Вологодское ГЖУ от 2 мая 1911 г. — содержит дату: 29 декабря{5}. Имеем ли мы в данном случае дело с опиской (и вместо 29 декабря следует читать 29 октября) или же первоначально И. В. Джугашвили проживал по другому адресу, остающемуся нам неизвестным, сказать сложно.
Когда И. В. Джугашвили прибыл в Сольвычегодск, уездный исправник В. Н. Цивилев заготовил постановление «О привлечении к ответственности за самовольную отлучку по ст. 63 „Устава о наказаниях“ сбежавшего и возвращенного поднадзорного Джугашвили»{6}. Но никаких сведений о его привлечении к ответственности за побег обнаружить не удалось.
Одновременно В. Н. Цивилев направил запрос в Тифлис с просьбой представить сведения о личности и семейном положении И. В. Джугашвили{7}. Обычно подобные запросы делались в том случае, если возникали сомнения, что ссыльный или арестованный является тем, за кого себя выдает. Что же могло вызвать подобные сомнения у исправника В. Н. Цивилева, если И. В. Джугашвили уже был знаком ему по первой сольвычегодской ссылке?
За время отсутствия И. В. Джугашвили в Сольвычегодске произошли значительные перемены. Не только резко сократилась общая численность ссыльных, но и изменилась сама их жизнь. Свидетельство об этом оставила одна из ссыльных, Серафима Васильевна Хорошенина. Родилась она около 1887 г. в селе Баженово Ирбитского уезда Пермской губернии в семье учителя, закончила Ирбитскую женскую гимназию, затем уехала в Саратов, там была арестована и 19 сентября 1909 г. выслана в Вологодскую губернию на 2 года{8}.
2 сентября 1910 г. С. В. Хорошенина писала: «Плохо живут в нашем Сольвычегодске. Даже внешние природные условия отвратительны. Такая скудная, бедная природа. Только и жить тут мещанам. И верно, городок совсем мещанский. Ничего не коснулось жителей, ничему не научились их жители. Но еще безотраднее жизнь ссыльных. Знаете, полицейские условия довольно сносные, но ссыльные не живут, они умерли. Живет каждый по себе, до другого мало дела. Сойдясь, не находят разговоров. Была когда-то жизнь, и жизнь кипучая. Были и фракции, и колонии, было много кружков, но теперь нет ничего. Только вспоминаем о прежней жизни — осталась библиотечка, но библиотечка так себе. В существующую же земскую библиотеку ссыльные должны вносить 3 руб. залога, а это, конечно, непосильно ссыльным. Даже совместных развлечений нет, и ссыльные топят тоску в вине. Я тоже иногда выпиваю»{9}.