22 марта Я. М. Свердлов писал с нового места: «Нас двое. Со мною грузин Джугашвили, старый знакомый, с которым мы встречались в ссылке, другой. Парень хороший, но слишком большой индивидуалист в обыденной жизни»{12}.
Этот индивидуализм заключался в том, что И. В. Джугашвили не был приучен к домашнему хозяйству и пытался переложить на своего товарища все заботы по дому. А нужно было пилить и колоть дрова, носить воду, топить печь, готовить обед, мыть посуду, подметать пол и т. д.{13}.
Есть основания полагать, что вскоре после этого письма во взаимоотношениях И. В. Джугашвили и Я. М. Свердлова произошли крупные перемены. «Прожили они у нас, — писал А. С. Тарасеев, — до конца мая. Потом мы стали дом переносить, и товарищ Сталин перешел на квартиру к Перепрыгиным, а товарищ Свердлов уехал в Туруханск»{14}.
В этом свидетельстве содержится по меньшей мере две неточности.
Во-первых, имеются воспоминания Александра Михайловича Тарасеева, из которых явствует, что от А. Я. Тарасеева И. В. Джугашвили вначале перебрался к Петру Степановичу Салтыкову (по другим данным, некоторое время он жил у Филиппа Салтыкова{15}), но пробыл здесь лишь около 20 дней, после чего перешел к Перепрыгиным. «Это были сироты без отца и матери, — вспоминал Ф. А. Тарасеев, — пять братьев (Иона, Дмитрий, Александр, Иван, Егор. — А.О.) и две сестры (Наталья и Лидия. — А.О.). Самому меньшему было 12 лет»{16}.
Во-вторых, из Курейки Я. М. Свердлов уехал не весной, а осенью 1914 г.{17} Поэтому если бы его переезд от А. Я. Тарасеева действительно был связан с переносом дома на другое место или его ремонтом, то можно было бы ожидать, что Я. М. Свердлов поселится в одном из названных выше домов вместе с И. В. Джугашвили. Однако от А. Я. Тарасеева Я. М. Свердлов переселился к Ивану Филипповичу Салтыкову{18}.
Точная дата переселения И. В. Джугашвили и Я. М. Свердлова от А. Я. Тарасеева неизвестна. Из воспоминаний явствует, что это произошло «к Пасхе»{19}. Имея в виду первого из них, Анфиса Степановна Тарасеева уточняла: «Так он и прожил у нас до Страстной недели»{20}. В 1914 г. Пасху отмечали 6 апреля, а Страстная неделя продолжалась с 31 марта по 5 апреля{21}. Следовательно, И. В. Джугашвили и Я. М. Свердлов не прожили вместе даже месяца, и то, что они, покинув дом А. Я. Тарасеева, стали жить раздельно, не имело никакого отношения к переносу этого дома на новое место.
Невольно рождается мысль: не было ли это связано с конфликтом между ними? О том, что между ними действительно что-то произошло, прямо писал в своих воспоминаниях питерский рабочий Борис Иванович Иванов, который тоже отбывал ссылку в Туруханском крае и так передавал слова Я. М. Свердлова на этот счет: «По прибытии в ссылку я поселился в его хижине, но вскоре он не стал со мною разговаривать и дал понять, чтобы я освободил его от своей персоны, и я тогда стал жить отдельно от него»{22}.
Как явствует из письма Я. М. Свердлова Л. И. Бессер 27 мая 1914 г., к этому времени он и И. В. Джугашвили жили уже раздельно{23}.
«Со мной (в Курейке) товарищ… — писал он. — Мы хорошо знаем другу друга. Притом же, что печальнее всего, в условиях ссылки, тюрьмы человек перед вами обнажается, проявляется во всех мелочах… С товарищем теперь на разных квартирах, редко и видимся»{24}.
Об остроте произошедшего конфликта мы можем судить на основании других писем Я. М. Свердлова. 27–29 июня 1914 г. он писал жене: «Со своим товарищем мы не сошлись характером и почти не видимся, не ходим друг к другу»{25}. И это на станке, где было всего 8 домов. Возвращаясь к этому же вопросу в письме к жене от 16 ноября 1914 г., Я. М. Свердлов писал: «Ты же знаешь, родная, в каких гнусных условиях я жил в Курейке. Товарищ, с которым мы были там, оказался в личном отношении таким, что мы не разговаривали и не виделись»{26}.
Некоторые авторы видят причину конфликта в несовместимости характеров двух вождей партии большевиков{27}. Не отрицая роли этого фактора, в то же время нельзя не обратить внимание на то, что разлад между И. В. Джугашвили и Я. М. Свердловым по времени совпал с некоторыми другими событиями в Курейке.
Прежде всего имеется в виду резкое обострение отношений между И. В. Джугашвили и стражником И. Лалетиным.
«В мае 1914 г. туруханский пристав вынужден был после настоятельных требований товарища Сталина сменить стражника Лалетина, на место Лалетина был поставлен Михаил Мерзляков»{28}. По воспоминаниям последнего, когда он в мае 1914 г. появился в Монастырском и предложил свои услуги в качестве стражника, то И. И. Кибиров заявил своему помощнику Ивановскому: «Вот и пошлем Мерзлякова в Курейку, а то административно-ссыльный Джугашвили настоятельно требует сменить его охранника, как бы не нажить греха»{29}.