Где именно И. В. Джугашвили встретил Новый 1915 г., мы не знаем. Известно лишь, что 3 января 1915 г. им было написано письмо в Петербург на имя Елены Николаевны Рудановской (урожденный Шнейерсон). Текст его нам неизвестен, и о нем мы знаем со слов самой Е. Н. Рудановской. «Сегодня, — писала она С. С. Спандаряну 6 февраля 1915 г., — получила письмо от Иосифа»{2}.
По свидетельству В. Швейцер, зимой 1914/1915 г. она вместе с С. Спандаряном посетила Курейку. «Мы, — вспоминала она, — пробыли у Иосифа Виссарионовича двое суток» и, забрав его с собой, вернулись в Монастырское{3}.
О времени этого визита можно судить на основании двух доверенностей, оформленных И. В. Джугашвили на получение посылок. Одна из них, датированная 24 февраля, была выписана на С. С. Спандаряна{4}, вторая, датированная 26 февраля, — на И. И. Кибирова. На последней из них тем же днем отмечено и получение посылки{5}. Это означает, что в этот день И. В. Джугашвили находился в селе Монастырском. Об этом же свидетельствует и письмо С. С. Спандаряна, датированное 27 февраля. В нем говорилось: «Сейчас Иосиф у меня гостит»{6}.
После этого И. В. Джугашвили опять вернулся в Курейку. И снова потянулись дни одиночества.
4 мая 1915 г., когда на Енисее началась навигация, из Красноярска в Туруханский край была отправлена очередная партия ссыльных. С нею в конце мая — начале июня в село Монастырское прибыл бывший народник, а позднее видный издатель Владимир Львович Бурцев. Из Монастырского его отправили для отбывания срока гласного надзора полиции в село Богучанское{7}. Можно не сомневаться, что когда И. В. Джугашвили стало известно о приезде В. Л. Бурцева, у него не могло не возникнуть желание встретиться с ним. Дело в том, что к этому времени последний получил широкую известность разоблачением провокаторов. Между тем неожиданное почти для всех исчезновение Р. В. Малиновского с политической сцены сопровождалось распространением слухов о его связях с охранкой.
Остается неизвестным, приезжал ли И. В. Джугашвили в Монастырское в начале навигации, но известно, что он находился здесь в середине лета 1915 г. В июле сюда прибыли сосланные на поселение члены большевистской фракции IV Государственной Думы: А. Е. Бадаев, М. К. Муранов, Г. И. Петровский, Ф. Самойлов, Н. Р. Шагов, а также Л. Б. Каменев и еще трое их сопроцессников (Воронин, Линде, Яковлев){8}.
«Вскоре после нашего приезда, — вспоминал Ф. Самойлов, — в квартире Петровского и Каменева было устроено собрание всех находившихся там в ссылке большевиков, на котором были кроме нас, девяти сопроцессников, товарищи Я. М. Свердлов, К. Т. Новгородцева, Спандарян, его жена Вера Лазаревна, товарищ Масленников, Сергушова, приехавший специально на это собрание товарищ Сталин (из Курейки за 200 верст ниже села Монастырского), Филипп Голощекин (не помню откуда) и еще кто-то, всего около 18 человек» (фото 36 и 37){9}. «На второй-третий день» после совещания И. В. Джугашвили уехал{10}. По свидетельству В. Л. Швейцер, он пробыл в селе Монастырском около недели{11}. По всей видимости, именно в это время («ранее 8 августа 1915 г.») В. И. Ленин получил его письмо, о содержании которого нам ничего пока не известно{12}.
Вернувшись в Курейку, И. В. Джугашвили вскоре снова появился в Монастырском. 20 августа 1915 г. С. С. Спандарян писал В. И. Ленину: «Иосиф шлет вам всем свой горячий привет»{13}. Через месяц, 28 сентября, в очередном письме за границу С. С. Спандарян отмечал: «Мы сейчас с Иосифом на расстоянии 150 верст друг от друга, но, должно быть, скоро, после окончания распутицы, увидимся, тогда напишем»{14}.
Осенью 1915 г. в Монастырское прибыла новая партия ссыльных, среди которых находился питерский рабочий Борис Иванович Иванов. От В. Л. Швейцер он узнал, что скоро в Монастырское показаться местному врачу должен приехать И. В. Джугашвили. По свидетельству Б. И. Иванова, И. В. Джугашвили прибыл по первому же санному пути в нартах, запряженных четырьмя собаками, в сопровождении местного охотника, появился в оленьем сакуе, в оленьих сапогах и оленьей шапке. Войдя в дом к С. С. Спандаряну, он поцеловал его в щеку, а В. Л. Швейцер два раза в губы. При этом, как живописал Б. И. Иванов, она оба раза вскрикивала: «Ах, Коба! Ах, Коба!»{15}.
На этот раз приезд И. В. Джугашвили в село Монастырское совпал с приездом сюда В. Л. Бурцева, который получил разрешение отбывать гласный надзор полиции в Твери{16}. Как вспоминала В. Л. Швейцер, перед отъездом его посетил И. В. Джугашвили и передал ему что-то для пересылки за границу{17}.
По всей видимости, этот приезд И. В. Джугашвили в село Монастырское имел место около 10 ноября, так как этим днем датировано его письмо за границу в большевистский центр: