«Дорогой друг! Наконец-то, получил ваше письмо. Думал было, что совсем забыли раба божьего — нет, оказывается, помните еще. Как живу? Чем занимаюсь? Живу неважно. Почти ничем не занимаюсь. Да и чем тут заняться при полном отсутствии или почти полном отсутствии серьезных книг? Что касается национального вопроса, не только „научных трудов“ по этому вопросу не имею (не считая Бауэра и пр.), но даже выходящих в Москве паршивых „Национальных проблем“ не могу выписать из-за недостатка денег. Вопросов и тем много в голове, а материалу — ни зги. Руки чешутся, а делать нечего. Спрашиваете о моих финансовых делах. Могу вам сказать, что ни в одной ссылке не приходилось жить так незавидно, как здесь. А почему вы об этом спрашиваете? Не завелись ли у вас случайно денежки и не думаете ли поделиться ими со мной? Что же, валяйте! Клянусь собакой, это было бы как нельзя более кстати. Адрес для денег тот же, что для писем, т. е. на Спандаряна.
А как вам нравится выходка Бельтова о „лягушках“? Не правда ли: старая, выжившая из ума баба, болтающая вздор о вещах для нее совершенно непостижимых.
Видел я летом Градова (Л. Б. Каменева. — А.О.) с компанией. Все они немножечко похожи на мокрых куриц. Ну, и „орлы“!..
Между прочим… Письмо ваше получил я в довольно оригинальном виде: строк десять зачеркнуто, строк восемь вырезано, а всего-то в письме не более тридцати строчек. Дела… Не пришлете ли чего-либо интересного на французском или на английском языке? Хотя бы по тому же национальному вопросу. Был бы очень благодарен. На этом кончаю. Желаю вам всем всего-всего хорошего. Ваш Джугашвили»{18}.
Летом 1915 г. вскоре после прибытия в Туруханский край члены большевистской фракции IV Государственной Думы и их сопроцессники были переведены в Енисейск и его уезд. По всей видимости, во время описываемого приезда И. В. Джугашвили в село Монастырское ему удалось получить их адреса, и в конце 1915 г., несмотря на данную им выше оценку, он вступил с ними в переписку. Позднее Г. И. Петровский утверждал, что в 1915–1916 гг. получил от И. В. Джугашвили два-три письма{19}.
Другим его адресатом стал Л. Б. Каменев. Сохранилось письмо И. В. Джугашвили к нему, направленное в Яланскую волость Енисейского уезда и датированное 5 февраля 1916 г.: «Здравствуй, дорогой друг. Писем я от тебя не получал никаких. В ответ на вопрос Григория о планах моей работы по национальному вопросу могу сказать следующее. Сейчас я пишу две большие статьи: 1) национальное движение в его развитии и 2) война и национальное движение. Если соединить в один сборник 1) мою брошюру „Марксизм и национальный вопрос“, 2) не вышедшую еще, но одобренную к печати большую статью „О культурно-национальной автономии“ (та самая, справку о которой ты наводил у Авилова),
3) постскриптум к предыдущей статье (черновик имеется у меня),
4) национальное движение в его развитии и 5) война и национальное движение — если, говорю, соединить все это в один сборник, то, быть может, получилась бы подходящая для упомянутого в твоем письме Сурену издательства книга по теории национального движения».
Далее в письме излагалась авторская концепция этой книги и его понимание национального вопроса. «У меня мало материала по национальному вопросу. Хотелось бы иметь хотя бы „Национальные проблемы“ с первого номера. Где их достанешь? Написал в Россию, но когда пришлют и пришлют ли вообще?» Далее И. В. Джугашвили обращался к Л. Б. Каменеву с просьбой передать это письмо В. И. Ленину{20}.
Многие ссыльные очень нуждались. Именно это толкнуло некоторых из них на ограбление кладовой фирменного магазина компании Ревельон, занимавшейся заготовкой пушнины в Туруханском крае. В кладовой-магазине хранились в основном сахар и пушнина. Заведовал магазином ссыльный большевик Мартын Тылок. Среди тех, кто был посвящен в это ограбление и принимал Участие в покупке сахара по бросовой цене, оказались В. Л. Швейцер и С. С. Спандарян. Когда начались допросы, ссыльный Иван Алексеевич Петухов подсказал приставу И. И. Кибирову, с чего следует начать поиски. После этого были произведены обыски, и грабителей нашли. Произошедшее событие раскололо ссыльных Туруханского края. Если одни поставили вопрос об объявлении И. А. Петухову бойкота, то другие выступили в его защиту. С. С. Спандарян был в числе первых, Я. М. Свердлов среди последних. Тогда сторонники бойкота И. А. Петухова потребовали созыва общего собрания ссыльных и включения в список бойкотируемых Я. М. Свердлова{21}.
«К этому обвинению Свердлова, — вспоминал Б. И. Иванов, — была выдвинута клеветническая версия о том, что он тесно связан с полицией по политическому сыску, что он разложился морально. Здесь имели место еще обвинения в том, что Свердлов дает уроки немецкого языка кому-то из полицейского управления[62]. К этому делу был пришит товарищ Свердлова Голощекин, который как зубной врач-дантист пломбировал зубы кому-то из полицейских и их женам»{22}.