«В день, когда мы получили телеграмму, — вспоминала А. В. Померанцева, — был базарный день. Я решила, что крестьяне с базара разъедутся и ничего не узнают, побегу к ним и скажу, что царя нет, царя свергли. На пути я встретила тов. Сталина. Сталин посмотрел на мое возбужденное лицо и спросил: „Куда вы бежите?“ Я говорю: „Бегу на базар, надо сказать крестьянам о перевороте“. Он одобрил, и я побежала скорее известить крестьян»{19}.
Была ли А. В. Померанцева первой, от кого И. В. Джугашвили узнал о перевороте, мы не знаем. Неизвестно и то, чем именно занимался он в этот день. Можно лишь отметить, что А. В. Померанцева писала: «Когда мы получили телеграмму о февральском перевороте, мы не были организованы и не успели собраться»{20}.
Только «3-го утром от губернатора была получена телеграмма: „Дальнейшую задержку в печатании телеграмм считаю бесцельной“. Часам к одиннадцати 3 марта Общество народного образования <…> выпустило экстренную телеграмму о событиях. После обеда была выпущена вторая телеграмма»{21}.
То, о чем 2-го говорили шепотом, теперь было объявлено официально.
После этого ачинские большевики «устроили собрание в доме Долина»{22} и выступили с воззванием, которое было бы подписано депутатом IV Государственной Думы М. К. Мурановым{23}. Для его тиражирования, по всей видимости, использовали печатную машинку, которую можно было достать в Ачинском отделении Русско-Азиатского банка{24}.
К следующему дню стало известно, что накануне великий князь Михаил Александрович отказался принять корону и предложил решить вопрос о власти Учредительному собранию. Так в России пала монархия{25}. Тогда же, 4 марта, в Ачинске к 12 часам дня появилось воззвание М. К. Муранова{26}, днем М. К. Муранов выступил на собрании представителей местного гарнизона{27}, а вечером в 19.00 в Народном собрании под руководством ачинского городского головы П. Ф. Усакина открылось собрание, в котором приняло участие около 500 человек. Собрание избрало М. К. Муранова своим председателем, и он сразу же предоставил слово Л. Б. Каменеву. На этом собрании было принято решение направить телеграмму на имя великого князя Михаила Александровича с приветствием по случаю его отказа от престола{28}.
По логике вещей вечером 4 марта И. В. Джугашвили должен был присутствовать на собрании в городской думе и бороться за принятие им наиболее радикальных решений. Между тем в нашем распоряжении имеются две несовпадающие между собой версии о его местонахождении вечером 4 марта. Обе они исходят от В. Л. Швейцер. В одном случае она утверждала, что 3 и 4 марта, «все дни», И. В. Джугашвили провел в военном городке, 4-го вернулся оттуда поздно и на собрание в городскую думу не пошел{29}. В другом случае она писала, что И. В. Джугашвили пришел в думу, когда Л. Б. Каменев закончил свое выступление{30}.
Чему же верить? Ответ на этот вопрос в свое время дал сам И. В. Сталин на заседании Исполнительного комитета Коммунистического интернационала в 1926 г., где он припомнил Л. Б. Каменеву эпизод с посылкой телеграммы великому князю Михаилу Александровичу. На этом заседании И. В. Сталин заявил: «Я узнал на другой день об этом от самого т. Каменева, который зашел ко мне и сказал, что допустил глупость»{31}.
Из этого вытекает, что вечером 4 марта И. В. Джугашвили не присутствовал на собрании в городской думе. Никаких сведений о посещении им военного городка обнаружить не удалось{32}, а само свидетельство В. Л. Швейцер на этот счет вызывает большие сомнения. Поэтому перед исследователями встает вопрос: где же находился И. В. Джугашвили 4 марта 1917 г. и что помешало ему принять участие в собрании, которое проходило в городской думе?
7 марта в газете «Енисейский край» было опубликовано сообщение о том, что в этот день депутат М. К. Муранов из Ачинска выезжает в Петроград{33}. В Ачинском музее когда-то хранилась листовка, в которой говорилось: «Сегодня, 7 марта, проводы депутата Муранова, уезжает в 2 часа дня с поездом № 1. Желающие проводить соберутся на площади к 12 ч. дня»{34}. Находясь в 1940 г. в г. Ачинске, В. Л. Швейцер, ознакомившись с этой листовкой, написала на ней: «В это же время вместе с Мурановым уехал т. Сталин из гор. Ачинска»{35}. Однако несколько лет спустя «в специальной справке от 14 марта 1947 г. тов. Швейцер пишет: „Митинг в честь отъезда ссыльных состоялся 7 марта 1917 г., но уехали мы 8 марта 1917 г. днем“»{36}.
О том, что И. В. Джугашвили уехал из Ачинска в Петроград днем, свидетельствовал и М. К. Муранов:
«Выехали из Ачинска днем. Мы ехали на лошадях, до вокзала 4 версты, а ехали мы шагом, потому что много было провожатых, которые шли пешком. Около меня ехали Сталин, Каменев, Швейцер и еще несколько человек. Мы ехали на разных извозчиках»{37}.