Между тем 11 февраля 1905 г. Департамент полиции сообщил Тифлисскому охранному отделению: «Как выяснено ныне агентурным путем, для поддержания деловых сношений со своими единомышленниками Ленин намерен пользоваться собственными конспиративными адресами, из коих относящимися к г. Тифлису являются нижеследующие: Страховое общество „Кавказ и Меркурий“[94], уполномоченный Министерства земледелия и государственных имуществ тайный советник Яков Сергеевич Медведев (получает литературу и дает деньги)»{25}. Умер Я. С. Медведев в Советской Грузии 19 марта 1923 г. Сообщение о его смерти было опубликовано на страницах газеты «Заря Востока»{26}.
С мая 1905 г. членом Совета наместника был Николай Федорович Джунковский (р. 1862).{27}. Закончив Пажеский корпус, с 1882 по 1887 г. находился в лейб-гвардии Уланском полку, выйдя в отставку, служил по ведомству Министерства финансов в Харьковской, Тверской, Московской и Курской губерниях{28}.
Еще в молодые годы Н. Ф. Джунковский познакомился с семьей полковника Владимира Ивановича Винера и вскоре женился на его дочери Елизавете, сестра которой Цицилия стала женой князя Д. Хилкова, проделавшего эволюцию от толстовства к анархизму, а затем состоявшего в партии эсеров{29}. Д. Хилков был сыном Елены Петровны Джунковской, которая приходилась Николаю Федоровичу двоюродной сестрой. В свою очередь Н. Ф. Джунковский находился в родстве с эсером графом Алексеем Иосифовичем Доррером, на квартире у которого в Вологде в 1911 г. несколько дней скрывался собравшийся бежать из ссылки И. В. Джугашвили{30}.
На почве увлечения толстовством Н. Ф. Джунковский, Д. Хилков и сестры Е. В. и Ц. В. Винер сблизились с некоторыми представителями не только либеральной оппозиции, но и революционного подполья[95]. Так, в Москве в круг их общения входил присяжный поверенный Николай Константинович Муравьев{31}, бывший одним из руководителей московского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса»{32}. В 1905 г. он играл видную роль в Союзе инженеров и был причастен к подготовке вооруженного восстания в Москве{33}, а в 1917 г. возглавил Чрезвычайную следственную комиссию Временного правительства по выяснению злоупотреблений царских министров{34}. Ставший 22 октября 1915 г. сенатором{35}, Н. Ф. Джунковский умер 19 декабря 1916 г.{36} Его жена скончалась в 1928 г. Сообщение о ее смерти было опубликовано на страницах газеты «Заря Востока»{37}.
Интересную фигуру в окружении И. И. Воронцова-Дашкова представлял действительный статский советник Евгений Густавович Вейденбаум (р. 1845){38}. На протяжении ряда лет он исполнял обязанности управляющего князя Георгия Михайловича Шервашидзе и по этой причине был своим человеком в его семье. Из переписки с последним явствует, что они оба осуждали существовавшие в России до 1905 г. порядки, сравнивая их с восточной деспотией. Это дает основание рассматривать Е. Г. Вейденбаума как представителя либеральной бюрократии{39}.
Е. Г. Вейденбаум находился в дружеских отношениях с семьей доктора Николая Ильича Воронова, который в прошлом отдал дань народничеству и принимал участие в распространении герценовского «Колокола», а его дети стали социал-демократами. Юрий Николаевич Воронов с 1895 г. учился в Монпелье за счет князя Г. М. Шервашидзе с обязательством по возвращении быть его управляющим. Людмила Николаевна Воронова в 1903 г. являлась связной секретаря ПК РСДРП Елены Стасовой{40}.
Показательно также то, что объектом увлечения Е. Г. Вейденбаума стала служащая Управления Закавказской железной дороги Лихневич, входившая в состав Тифлисской организации РСДРП. Называя эту фамилию, Михаил Иосифович Климиашвили писал: «Оказывается, Лихневич была гражданской женой директора канцелярии наместника Вейденбаума и о каждом нашем шаге сообщала ему. После смерти Вейденбаума остались две тетради его дневников (хранятся в доме старого революционера Миха Карцевадзе), в которых Вейденбаум с желчью говорит о движении 1905 г. и лично обо мне»{41}.
Какую бы желчь Е. Г. Вейденбаум не изливал в своем дневнике, u важно другое — он находился в приватных отношениях с человеком, который являлся участником революционного движения.
Таким образом, мы видим, что граф И. И. Воронцов-Дашков окружил себя помощниками, многие из которых отличались либеральными убеждениями или же имели как опосредованные, так и прямые связи с революционным подпольем. Не случайно, видимо, П. А. Столыпин обвинял графа И. И. Воронцова-Дашкова в особом «оптимистическом отношении» к партии «Дашнакцутюн» и «армянам вообще»{42}, а в одном из агентурных донесений говорилось: «Партийные члены возлагают какие-ю большие надежды на наместника»{43}.