— Мы с вами со вчерашнего дня не встречались.
— Почему сами не доложили?
— Не успели. Потому что второй убийца тоже убит.
— То есть?
— Убран. Своими. Взорвали его машину. Как только узнали, что он опознан.
— Откуда они могли это узнать? — продолжал настойчивые расспросы генеральный прокурор.
— Вчера в тринадцать часов у меня в кабинете был Грошев — зашел познакомиться. О том, что второй убийца профессора найден, знал очень узкий круг людей: я, Турецкий, Яковлев и молодой следователь Мосгорпрокуратуры Косенков. В разговоре с Грошевым Косенков не удержался и похвастался, что мы уже нашли второго убийцу. Я подтвердил.
— К чему вы все это ведете?
— Сейчас поймете, — пообещал Меркулов. — В 13.30 «наружка», которая вела «Ниву» убийцы, обнаружила хвост — за ним следили люди Марата. Когда он ушел обедать, они подложили взрывчатку в его машину. Грошев был единственным человеком со стороны, который знал, что второй убийца найден.
— Вы хотите сказать… Да нет, это совершенно немыслимо! Вы хотите сказать…
— Что организаторам убийства позвонил Грошев. Сразу же, как только вышел из моего кабинета.
Генеральный прокурор попытался прервать Меркулова, но тот продолжал:
— В этот же день Турецкий выяснил, кто рекомендовал в МУР Голышева — помните, оператора, который сообщил убийцам о звонке лаборантки профессора Осмоловского?
— Кто же?
— Грошев.
— Это совершенно невероятно! Ваши предположения…
— Это не предположения — это факты.
— Факты — это предположения, подкрепленные доказательствами, — произнес генеральный фразу, которую Турецкий вчера услышал от самого Меркулова. — У вас есть доказательства?
Меркулов протянул ему аудиокассету:
— Послушайте эту запись. Разговор происходил в кабинете Грошева вчера около 16 часов. Запись сделана операторами МУРа с помощью лазерной установки.
Генеральный прокурор нахмурился:
— Турецкий поставил на прослушивание кабинет Грошева? Без моей санкции?
— Вы дали ему санкцию на прослушивание телефонных разговоров всех, кто заподозрен в причастности к убийству профессора Осмоловского и к деятельности банды Рогожина. Грошев заподозрен в причастности.
— Но для слежки за руководителем такого ранга вы обязаны были получить мое специальное разрешение!
— Я не знаю ни одного закона и даже ни одного приказа, где об этом было бы сказано, — твердо возразил Меркулов.
— Есть законы писаные, а есть и неписаные.
— Мы не обязаны выполнять законы неписаные. Может быть, вы все же послушаете запись?
Генеральный прокурор подошел к стенду с аппаратурой и вставил кассету в магнитофон. Щелкнул кнопкой «Пуск». В кабинете зазвучало:
«— Прервемся. Очень срочное дело».
Стук передвигаемых стульев, скрип паркета под ногами выходящих людей. Стук захлопнутой двери.
«— Ты с ума сошел! Мы же договорились: никаких личных контактов. А ты заявляешься прямо в кабинет, посреди совещания…
— Тварь! Срань болотная! Я тебя из говна вытащил, в говне и утоплю! Ты у меня смерти просить будешь, падла вонючая!..»
Генеральный прокурор остановил запись.
— Кто этот — собеседник Грошева?
Меркулов коротко ответил:
— Рогожин. Марат.
— Тот самый?
— Тот самый.
«Пуск»:
«— Послушай, Марат… Ну, успокойся!.. Марат, я тебя прошу… Что, в конце концов, случилось?
Пауза.
— Я тебя, сука, о чем попросил? Послать запрос в Интерпол. А ты что сделал? Сунулся в это сраное Российское бюро? И этим ограничился? Так ты выполняешь просьбы человека, который миллионы в тебя вложил, чтобы вывести тебя в люди! Одна твоя избирательная кампания обошлась мне в полмиллиарда!
— Ты несправедлив. Я тебе тоже оказываю услуги. Кто тебя предупредил об Алике? Если бы не я, он бы уже сидел в Лефортове и кололся! И тебя бы сдал, чтобы спасти свою шкуру!..»
«Стоп». Запись прервалась.
— Алик — это второй убийца? — спросил генеральный прокурор.
Меркулов подтвердил:
— Да. Мишурин.
Генеральный отмотал кассету назад.
«Пуск»:
«…Так ты выполняешь просьбы человека, который миллионы в тебя вложил, чтобы вывести тебя в люди! Одна твоя избирательная кампания обошлась мне в полмиллиарда!
— Ты несправедлив. Я тебе тоже оказываю услуги. Кто тебя предупредил об Алике?..»
Больше генеральный пленку не останавливал.
Запись закончилась. Генеральный прокурор вынул кассету из магнитофона и вернул ее Меркулову.
Помолчали. Потом генеральный спросил:
— Выходит, он его купил с потрохами?