— Когда-то в молодости я прочитал книгу Гранина «Эта странная жизнь». Не читали?
— Нет, — признался Турецкий.
— Рекомендую. Про провинциального профессора, который вел учет каждой минуте времени и благодаря этому достиг потрясающих результатов. Хоть и не в той области, в которой хотел. С тех пор я тоже веду такую книгу.
— Помогает?
Козловский задумался.
— Да, — наконец сказал он. — Даже очень. Когда я не забываю в нее заглядывать.
— А часто забываете?
— Почти всегда. Итак… — Он полистал книгу и нашел нужно число. — 12 часов 15 минут. Звонок. Человек представился: Александр Федорович Минкус, начальник отдела стратегического сырья Московской таможни. Спросил: не смогу ли я сделать анализ некоего материала без разрушения стеклянной оболочки, ибо от соприкосновения с воздухом свойства материала изменятся. Я спросил, что за материал. Он ответил: если бы мы знали, мы бы к вам не обращались. Добавил: некая фирма готова заплатить десять тысяч долларов за этот анализ. Ей важна оперативность, потому что материал задержан на таможне, а от задержки она несет большие убытки. Материал радиоактивный? — спросил я его. Нет, твердо ответил он, проверяли дважды. Только вы обратились не по адресу, сказал я ему, мы занимаемся радиоактивными изотопами…
— И все это у вас записано в книжке? — заинтересовался Турецкий.
— Нет, — ответил академик. — Смотрите: тут только время, фамилия и мой совет ему обратиться к Осмоловскому. Когда есть хоть какая-то закорючка, все остальное быстро возвращает память. Это — мое собственное открытие. Нобелевской премии оно мне не принесет, но в жизни очень полезно. Никогда не выбрасывайте клочков бумаги, на которые записали телефон, газету, которую купили в поездке или при несостоявшемся свидании. Они несут в себе информацию для памяти — и мощь ее необозрима. Что я вам сейчас и доказываю.
— Я вас очень внимательно слушаю, — заверил Турецкий.
— Так вот. Он спросил, не смогу ли я порекомендовать ему человека или организацию, которые эту работу смогут сделать быстро и качественно. Он сказал, что фирма готова солидно оплатить мою консультацию. Насчет оплаты я послал его с его фирмой… — Олечка, закрой ушки — в жопу. Но координаты Осмоловского дал. Пусть, думаю, старый засранец заработает десять тысяч долларов на лазерный принтер хотя бы. И на приличный ксерокс. И все, я повесил трубку.
— Слышимость была хорошая?
— Поразительная. Только по «вертушке» бывает такое качество связи. Возможно, говорили из соседнего автомата.
— Или по сотовой связи «Билайн».
— Слышу про эту «Билайн». Но что это — темный лес для меня. Видно, не доживу. Хотя как знать, — ободрил себя академик. — Может, и доживу. Прогресс движется с поразительной быстротой.
— Почему такие большие деньги фирма готова была заплатить за анализ? Что это за анализ — хотя бы примерно? Золото, платина, бриллианты?
— Вовсе не обязательно, — возразил Козловский. — Если вы, например, покупаете большую партию никеля, скажем, класса четыре, то есть с чистотой 99,99, вам не лишне проверить качество продукта. Здесь множество вполне практических вариантов, не буду гадать.
— Какой у него был голос — у того, кто звонил? Молодой, старый, звонкий, хриплый?
— Не помню. Впрочем, помню. Голос молодой, высокий. И он как бы задыхался. Но не от сердца или быстрой ходьбы — жарко ему было. Время от времени прерывался: вероятно, вытирал лицо платком. И иногда громко сморкался. Возможно, аллергия, это сейчас широко распространено… Вот, собственно, и все. Все это, наверное, не имеет значения?
— Имеет. Огромное, — заверил Турецкий. — А может — и никакого, — признался он под мудрым взглядом старого грифа.
— Ну и работа у вас! — посочувствовал Козловский. — Если сможете — все же поймайте его. Это моя личная просьба.
— Вам я отказать не могу, — ответил Турецкий.
Он вернулся в институт Осмоловского и еще раз, на всякий случай, зашел в отдел кадров. Кадрами НИИ заведовала мымра лет ста с волосами, выкрашенными в голубой цвет. Глубокая душевная тоска охватила Турецкого. Но тут он заметил на столе среди пыльных бумаг довольно свежий букет из пяти калл. Раньше почему-то он не обратил на них внимания.
— Какие элегантные цветы! Есть в них какая-то изысканность. Недешево они стоили вашему поклоннику.
Мымра — ее звали Натальей Андреевной Ивановой — сначала покраснела, а потом призналась:
— Они мне достались случайно. Увы, мне уже давно не дарят таких цветов.
— Быть не может! — не поверил Турецкий. — Какой-нибудь полковник-вдовец в отставке… признайтесь честно!