— А этого парня случайно с ним не было?
— Был. Точно. Этот. С золотой цепочкой, красивой такой. И машина у него — класс! Белая. Не разбираюсь, правда, в иностранных моделях, но тоже новенькая, как игрушка.
— Вы твердо уверены, что эти двое сидели у вас в кафе в понедельник около пяти вечера? — спросил Турецкий.
— Конечно, твердо, — ответила она и насторожилась. — А почему вы спрашиваете?
Турецкий молча показал ей удостоверение следователя Генеральной прокуратуры.
— Неужели бандиты? — испугалась девушка.
— Нет, — на всякий случай решил успокоить ее Турецкий. — Финансовые жучки. Вроде «Чары».
— Вот гады! Так им и надо! — неожиданно горячо прореагировала продавщица. Видимо, и она клюнула на халяву. — Вы их уже арестовали?
— Да, — соврал Турецкий. — Теперь просто ищем дополнительные доказательства. И вы нам очень помогли.
— Спасибо, что ловите таких, — ответила она. — Если что еще от меня будет нужно — я через день здесь, приезжайте.
— Спасибо, — отозвался Турецкий и, едва не забыв расплатиться, влез в служебные, раскаленные на солнце «Жигули». Его прямо распирало от радости. Удалось. Все-таки удалось! Все-таки мы этих гадов взяли! При минимуме исходных данных — ай да мы! Пусть Барыкин мертв, а этот толстяк еще на свободе — детали. Номер его «Нивы» виден даже на снимке, вычислить его — минутное дело.
Но по мере того как машина приближалась к прокуратуре, то и дело увязая в дорожных пробках, настроение Турецкого менялось. Ну, взяли толстого. Доказали, что в момент убийства он был возле института. И что? Даже если аспирантка из Казахстана твердо опознает его — что? Любой адвокат докажет, что она могла ошибиться: видела-то она его издали и через стекло. А что еще? Сидел с Барыкиным? Мало ли кто с кем может сидеть. Может, случайно разговорились. Барыкин — убийца, это ясно. Но толстый-то причем?
Мало. Знать — знаем, а доказать пока не можем. Ни один судья такое дело даже к рассмотрению не примет. А примет — вынужден будет освободить из-за недостатка улик. А уж адвокаты там будут не из последних.
Что же делать?
Турецкий немного поколебался и свернул к конторе Грязнова.
В прокуратуру он вернулся часа через два. Меркулов сидел за своим столом в сильных, для чтения, очках и при свете настольной лампы внимательно изучал какое-то средней пухлости архивное дело. На молчаливый вопрос Турецкого кивнул на фотографию барменши, лежавшую рядом с папкой.
— Интересно? — спросил Турецкий.
— Как взглянуть. Для детектива не годится, но нам — может быть и интересно. И даже очень. От этого света глаза устают, — пожаловался он и выключил настольную лампу. — Докладывай.
Турецкий сообщил: второй убийца узнан. Не слишком уверенно — аспиранткой из Казахстана и безусловно — продавщицей газированной воды. Установлена личность — по номеру «Нивы»: Мишурин Александр Яковлевич, сорока одного года, два высших образования: финансовое и юридическое, член коллегии адвокатов, финансовый и юридический консультант нескольких фирм.
— Значит, тебя можно поздравить?
— Можешь. Авансом. Нет главной улики: никто не видел его в самом институте. Аспирантка для суда — не в счет.
— Все равно поздравляю. Все-таки вычислил. Очень хорошо, Саша. А улики мы добудем.
Необычное добродушие Меркулова крайне удивило Турецкого.
— Костя, мы — на пустом месте, — счел он необходимым уточнить ситуацию.
— Не прибедняйся, не на таком уж пустом. Просто нужно еще немного поработать. И главное сейчас — достать его отпечатки пальцев.
Турецкий выложил перед ним хорошо проработанный и увеличенный дактилоскопический снимок. Коротко объяснил:
— С руля его «Нивы».
— Ты проник в чужую машину без санкции прокурора? — поразился, вернее, сделал вид, что поразился, Меркулов. — Ай-яй-яй, это нехорошо!
— Я? — в свою очередь сделал вид, что возмутился, Турецкий. — Нарушить требования Уголовно-процессуального кодекса?! За кого вы меня принимаете?
— Грязнов?
— Да. В конце концов, дактилокарту Мишурина мы все равно получили бы, и вполне официально. А сейчас нам нужно просто совершенно точно убедиться, что он — это он. Кабинет Осмоловского и его лаборатория по-прежнему опечатаны, — продолжал Турецкий. — Этот толстый, Мишурин, явно непрофессионал. Он не мог не наследить. Садился в кресло, клал руки на стол, открывал и закрывал дверь. Нужно завтра же послать очень сильную бригаду, и пусть еще раз все хоть обнюхают, но пальчики должны найти. Особенно пусть проверят принтер. Когда он вырывал распечатку, другой рукой он должен был опереться на деку. Бумага крепкая, ее так просто не вырвешь.