— Кто там?
— Я хотел бы поговорить с Ириной Ивановной, — ответил Меркулов и встал так, чтобы через дверной глазок ее можно было хорошо разглядеть.
Пауза. Разглядывала.
— А кто вы?
— Заместитель Генерального прокурора России генерал Меркулов.
Длинная пауза.
— Покажите документ, — потребовали из-за двери.
Меркулов поднес к глазку служебное удостоверение. Предложил:
— Давайте, я его лучше вам под дверь подсуну, а то так ничего не увидите.
Пауза. Покороче. И — решительно:
— Подсовывайте.
Это было, конечно, не по правилам, но Меркулов без колебаний протолкнул удостоверение под дверь.
Длинная пауза. Потом звякнул замок, повернулся ключ во втором, и дверь открылась.
— Заходите.
Как и докладывал Косенков, барменша была в домашнем халате, вполне обычном, без всяких там фазанов, и в таких же обычных тапочках, в каких ходят дома обычные женщины.
— Проходите, раздевайтесь.
Она посторонилась, впуская Меркулова, и заперла за ним дверь. Пока он снимал плащ, молча рассматривала его.
— Не разувайтесь, мне все равно убираться, — проговорила она, заметив, что он взглядом ищет какие-нибудь тапки.
— Вообще-то я уважаю труд женщин…
— Завидую вашей жене.
Ирина Ивановна молча вернула Меркулову его удостоверение, провела в гостиную, из которой выходила еще одна дверь, очевидно, в спальню. Дом был старой постройки, со смежными комнатами и тесным пеналом прихожей.
— Располагайтесь, — показала она на кресло. — Чаю?
— Не откажусь.
Пока барменша звенела чашками на кухне, Меркулов осмотрелся. Мебель. Ну, мебель как мебель. Немного хрусталя в серванте. Обычный ковер на стене. И телевизор тоже самый обычный, «Рубин».
— Теперь я понимаю, почему у вас нет железной двери, — заметил Меркулов, когда хозяйка внесла поднос с чаем и вазу с какими-то печеньями.
— А что у меня красть-то? — усмехнулась она. — Разве что саму меня, так я и рада бы, да охотников нет.
— Не скромничайте, Ирина Ивановна. Вы многим молодым дадите пять очков вперед.
Она снова усмехнулась:
— Ну, спасибо. Как мне вас называть? Товарищ генерал? Или гражданин прокурор?
— Называйте меня просто Константином Дмитриевичем. Я сейчас для вас и не генерал, и не прокурор.
— А кто же?
— Человек, попавший в трудное положение, который пришел к человеку, попавшему в трудное положение.
Она была явно не из тех, кто за словом лезет в карман, но эти слова Меркулова ее озадачили.
— Значит, вы — в трудном положении? — уточнила она.
— Да, — кивнул Меркулов.
— И я тоже, по-вашему, в трудном положении?
— Да, — повторил Меркулов. — И вы сами это прекрасно знаете.
— Что же я знаю?
— Вы очень неглупая женщина с богатым жизненным опытом. И не можете не понимать, что у вас в «Руси» обосновалась банда.
Она даже руками всплеснула:
— С чего вы взяли? Какая банда? Приходят люди, кушают, выпивают, танцуют — какая банда, Константин Дмитриевич, о чем вы?!
— Банда, — повторил Меркулов. — И очень сильная, очень серьезная и очень опасная. И есть у меня ощущение, что вам самой это не очень нравится. А правильнее даже — очень не нравится.
— Есть гости, которые нравятся, есть, которые не нравятся. А чем они занимаются — не наше это официантское дело разбираться.
— Я сейчас о другом… — Меркулов подошел к серванту и взял в руки фотографию очень симпатичной молодой девушки, чем-то похожей на саму Ирину Ивановну.
— Дочь, — объяснила барменша. — Тоже Ирина. Сейчас учится.
— На третьем курсе колледжа в Итоне, — уточнил Меркулов.
В глазах барменши мелькнул испуг.
— Откуда вы знаете?
— А разве это так трудно узнать? Кстати, теперь я понял, почему в вашей квартире не больше роскоши, чем, скажем, в моей. Или в квартире какого-нибудь инженера. Дорого платить за учебу?
— Ой, и не говорите! Все, что зарабатываю, туда уходит. Лишней тряпки себе купить не могу. Но ведь дочь — единственная, сама воспитывала, без мужика. Пусть сама не больно многому выучилась, так хоть она пусть получит настоящее образование. Ради этого и вкалываю как лошадь.
— И вот представьте: пройдет совсем немного времени, она закончит курс и вернется домой. Девочка красивая, из Итона — а ну какой-нибудь из ваших… пусть так и будем называть их — гостей — глаз на нее положит?