— Глаз? На мою Иришку? Да я любому глаза выцарапаю! Разогнались! Своих б… им мало! Я ее к «Руси» и близко не подпущу.
— Запрете под замок? А вдруг прознают и попросят привезти?
— Я привезу! Я им такого привезу!
— Ирина Ивановна, а ведь они и спрашивать вас не будут. Неужели вы не понимаете, что это люди, для которых главное — их животный инстинкт: мне, все, сразу, немедленно. И если жизнь человека для них — тьфу, то про честь и говорить неуместно. Вы же не хотите, чтобы ваша единственная и любимая дочь стала ресторанной валютной б…?
— Пейте чай, стынет, — хмуро кивнула барменша.
— Спасибо… очень хороший чай… — Меркулов сделал глоток и отставил чашку. — Платят-то они хоть хорошо?
Ирина Ивановна только рукой махнула:
— Какой там хорошо! У меня подруга официанткой в обычном ресторане работает, валютном, конечно, так она в три раза больше приносит.
— А что ж так? — удивился Меркулов. — Денег им вроде бы не занимать.
— Не в этом дело, — объяснила Ирина Ивановна. — Платят за себя нормально, даже хорошо. Но если в зале всего шесть человек вместо пятидесяти — что я имею, хоть золотом они плати? А у нас постоянно: то спецобслуживание, то еще что. Ментов на въезде купили, чужие машины заворачивают. А они-то как раз — с иностранцами, им наша «Русь» — в самый бы кайф. Кухня у нас отменная. И вообще. Представляете, даже рекламу нашу отовсюду велели убрать. Чтобы поменьше чужих у нас было. И убрали, а что сделать. Скоро все вообще забудут, что был такой ресторан «Русь».
— Вот вам второй аспект ваших проблем — чисто экономический, — констатировал Меркулов. — Есть и третий, — помолчав, сказал он. — Вы в этот бар вложили все, что копили всю жизнь, правильно?
— Ну, я не одна в доле. Но… Конечно, правильно, — согласилась Ирина Ивановна.
— И вот представьте, что в один прекрасный день между вашими… гм, гостями… и какими-то другими, назовем их тоже гостями… произойдет то, что на современном жаргоне называют разборкой. И в результате ее ваш прелестный деревянный теремок под названием бар «Русь» попросту взлетит на воздух? Может быть, вместе с вашими гостями. И даже скорее всего. Вы никогда не допускали такую возможность?
Барменша ответила не сразу.
— Допускаю. Каждый день, будь они прокляты, допускаю! Утром подъезжаю, с горки гляну — стоит. И хоть крестись, слава Богу… А что я могу сделать? Они сначала наехали, как на всех, я отстегивала. Потом им понравилось: место тихое, спокойное, вокруг почти никакого жилья. Брать с меня, правда, перестали. А толку-то? Нравится не нравится, а что я могу сделать? — повторила она.
— Вы — не можете, — согласился Меркулов. — А мы — можем.
— Вы? — с иронией переспросила барменша. — Так что ж не делаете? Ко мне пришли. С трудным положением. В чем же оно, ваше трудное положение?
— Банду мы возьмем. Раз уж на нее вышли — обязательно возьмем, можете не сомневаться. Это только вопрос времени. С вашей помощью или без нее. Но с вашей помощью мы смогли бы это сделать гораздо быстрей. Вот почему я к вам и пришел.
— Чем же это я могу помочь?
Меркулов вынул из портфеля пакет с фотографиями и протянул их барменше. Она молча перебирала их одну за другой.
— Вы знаете этих людей? — спросил Меркулов.
— Кого знаю, кого не знаю, — уклонилась она от прямого ответа.
— А мы не знаем почти никого, — признался Меркулов. — Узнаем, но на это уйдет время.
Барменша молчала.
— Что ж, я вижу, что не сумел убедить вас в том, что у нас общие интересы. Жаль.
Он собрал фотографии, засунул их снова в пакет, а пакет — в портфель. Но пакет как-то не так повернулся, и Меркулову пришлось вначале вынуть из портфеля архивное дело барменши, пристроить пакет, а потом вернуть на место и папку досье.
При виде папки Ирина Ивановна нахмурилась:
— Вот, значит, в чем дело. Вы и историю мою подняли? Да, сидела. В молодости, по глупости, за растрату. Было.
— Два раза, — поправил Меркулов. — Во второй раз дело не дошло до суда из-за амнистии.
— И что? — с вызовом спросила барменша. — У меня каждый квартал ревизия, и всегда все чисто. У меня вообще дела чистые.
Меркулов усмехнулся. Продолжая укладывать папку в портфель, он заметил:
— Вас всякий раз проверяли местные ревизоры. В течение последних десяти лет. Ирина Ивановна, не считайте меня недоумком. Я тоже кое-что видел в жизни. И если сейчас прислать к вам мощную финансовую группу для аудиторской проверки за последние десять лет, я думаю, что лет пять строгого режима вам обеспечено. Или даже семь — в силу рецидива преступлений. А такие группы у нас есть. И их не достанут ни ваши покровители, ни даже высокие покровители ваших бандитов.