Все правильно, это Вадим и предполагал. Значит, здесь у них были свои люди. Час их не было. Скорее всего, почти наверняка, связывались с аль-Аббасом, чтобы получить от него новый приказ. Они должны были его получить, без приказа такие люди не делают ничего, любая самодеятельность полностью исключена. Какой же приказ они получили?
«Попробуем с другого конца», — подумал Вадим. Оружие. Они оставили его в посольстве. А все правильно, понял он. Если выполнение задания, которое они получили (а в этом Вадим почти не сомневался) отложено на вечер или ночь, для чего им таскаться по Москве с автоматами? Непосредственно перед операцией они заедут сюда и возьмут свои «Калашниковы» или «узи».
«Нужно будет подъехать сюда вечером», — решил Вадим и вернулся к своей машине. Переулками выскочил на Садовое кольцо, свернул к Дмитровке и минут через сорок — из-за уличных заторов — въехал на площадь перед Савеловским вокзалом. Оставив «Запорожец» на стоянке, прошел в зал, где располагались автоматические камеры хранения. Отпирая ячейку, вдруг поймал себя на том, что шифр он набрал точно по тому же принципу, что в свое время и Сергуня: номер своей машины.
Серый баул был на месте.
Вадим вытащил его на скамейку, начал с озабоченным видом перебирать содержимое, как бы отыскивая то, что ему из этого багажа вдруг срочно понадобилось. А между тем незаметно обернул картонную коробку с ампулами и капсулами попавшейся под руку рубашкой и хотел уже было вытащить ее и положить в специально для этой цели купленный крепкий полиэтиленовый крафт-пакет, выдерживавший — если верить надписи — груз в двадцать килограммов. Но что-то остановило его. Он не понимал что, но явственно ощущал: нет, рано, нельзя сейчас забирать груз.
Нельзя — и все. Почему? А черт его знает! Рано.
И он доверился интуиции. Засунул баул обратно в ячейку, но шифр сменил: набрал четыре последние цифры телефона Петровича.
Через час с небольшим он вернулся в Чертаново, достал из-под матраса обе папки с документами, сунул их в крафт-пакет, а сам пакет отнес в стенной встроенный шкаф и на всякий случай прикрыл какими-то тряпками. И только после этого залез под душ.
Вода словно бы смывала с него все напряжение и не физическую, а душевную какую-то грязь всего этого дня.
«Интересно, как себя чувствует сейчас Марат?» — подумал Вадим. Но никакого интереса не ощутил — лишь холодное брезгливое равнодушие.
II
«Бээмвуху» Родригеса засекла машина, поставленная у поста ГАИ на старой Рязанке, об этом немедленно доложили Марату. Через пять минут уточнили: едут на двух машинах, перед «БМВ» — серый «жигуль», за рулем — блондин. Вызвали для подстраховки две другие машины — голубую «восьмерку» и белую «пятерку». Пока позволяли возможности радиотелефона, сообщали: движутся к центру, не торопятся, хвоста не видят. Потом расслышать что-нибудь стало уже совсем невозможно.
Минут через сорок позвонили из автомата в бар: эти двое оставили «жигуленок» на Плющихе, блондин пересел в «бээмвуху», подъехали к тунисскому посольству, вошли и вот уже торчат там больше сорока минут. Еще через полчаса: подъехали к «Украине», поднялись в свой номер.
Сообщение о Плющихе едва не ввергло Марата в панику.
— Две машины — оставайтесь на месте, одну — ко мне, срочно, с подробным отчетом, — приказал он.
Через час прикатила голубая «восьмерка».
— Давайте по порядку, — распорядился Марат. — Сколько они пробыли в тунисском посольстве?
— Почти час. Вошли, не предъявив никакого пропуска или еще чего. Машину оставили открытой. Взяли с собой какие-то пакеты. Вроде увесистые. Мы не поняли, что в пакетах.
Марат понял: автоматы.
— Дальше?
— Вышли без пакетов, ничего в руках не было. Оттуда прямиком двинулись в гостиницу.
— Где оставили машину — на стоянке?
— Нет, у подъезда, там небольшая площадка. Подняли верх и заперли. Раз не загнали на стоянку, значит, еще куда-то собираются ехать? — предположил водитель «восьмерки».
— Ты не рассуждай, а докладывай. Когда они «жигуленка» оставили на Плющихе, кто их вел?
— Тоже мы.
— Откуда они заехали?
— С набережной. Не плутали, хорошо, видно, знали дорогу. Припарковались капитально: правыми колесами на тротуар, чтобы не мешать движению. Подняли все стекла, двери заперли и подергали, хорошо ли закрылись.
— В каком месте они припарковались? В начале Плющихи? В конце?
— Ближе к середине. У дома номер двенадцать. Не знаем, что это за дом. Дом как дом.